Сколько сейчас рабов в чечне. Два беглых раба из северного кавказа рассказали, почему торговать людьми выгодно
Фото: religion.russiaregionpress.ru
Британская газета Sunday Times опубликовала расследование своего московского корреспондента Марка Франкетти, в котором утверждается, что сотрудники служб безопасности президента Чечни Рамзана Кадырова держат настоящий гарем секс-рабынь. Невольницами гарема становятся «опозорившиеся» женщины - одинокие матери или изнасилованные. Рабынь из гарема регулярно насилуют и избивают, а за попытку сбежать лишают жизни.
Силовики чеченского лидера Рамзана Кадырова с его ведома и одобрения держат в секретных местах целые «гаремы» секс-рабынь, которых ежедневно жестоко насилуют и избивают. Так утверждает британский журналист, московский корреспондент The Sunday Times Марк Франкетти. Эту информацию ему якобы предоставили анонимные источники и некий правозащитник, которой встречался с одной из таких рабынь - Залиной Исраиловой, которая впоследствии была убита. В статье подробно описана ее история и делается предположение, что подобной участи подвергаются десятки ее землячек.
Опозорилась? В гарем!
Согласно источникам газеты, рабынями делают чеченских девушек, которые каким-либо образом «опозорились» в глазах насаждаемого в республике сурового исламского закона - к примеру, матерей-одиночек или жертв насилия. Исраилова как раз была матерью-одиночкой: она родила дочь, после чего отец ребенка (судя по тексту, он не был ей мужем, а лишь любовником) бросил ее, женился на другой и забрал ребенка.
Этот мужчина - высокопоставленный представитель сил безопасности Кадырова, и именно его сослуживцы превратили его бывшую возлюбленную в секс-рабыню. Под угрозой убийства Залину похитили - родственники видели, как ее увезли на машине с затемненными стеклами. Ее отвезли на некую «тренировочную базу» бойцов.
На базе уже находились 10 таких же молодых женщин, говорится в материале. Их держали голыми в одном большом помещении, где они спали, ели и мылись. С места на место их перевозили с завязанными глазами. Каждую ночь мужчины их насиловали, в том числе со всяческими извращениями, а также избивали. Многие жертвы были в ужасном состоянии.
Состав «гарема» менялся: некоторых женщин увозили, и их больше никто не видел, на их место привозили новых. Как минимум одну казнили, когда она стала искать помощи. С остальными просто обращались очень плохо, «хуже, чем с бродячими собаками», говорится в статье. Две девушки забеременели и родили там же, на базе.
Звонок Кадырову
То, что их мучителями являются силовики Кадырова, подтвердилось после того, как одна сумела украсть у одного из мужчин мобильный телефон. В нем нашелся личный номер главы республики, по которому женщина и позвонила с жалобами. Однако Кадыров лишь отчитал своего бойца за то, что тот «позволяет своей шлюхе совершать такие звонки». «Провинившуюся» в итоге застрелили.
Залине Исраиловой, напротив, удалось бежать - как пишет издание, с помощью одного из насильников, который вдруг пожалел ее. Женщина уехала в Петербург, а также некоторое время провела за границей - во Франции и Турции, где лечилась и восстанавливалась после нанесенных ей в секс-рабстве физических и душевных травм.
До этого, в Грозном с ней и встретились чеченские правозащитники, в том числе тот, на которого ссылается газета, а также, как утверждается, сотрудница «Мемориала» Наталья Эстемирова. По словам источника, она готовила доклад о преступлениях чеченских силовиков против женщин и хотела собрать больше фактов. У нее должна была состояться вторая встреча с Исраиловой, но летом 2009 года правозащитница была найдена мертвой.
В ноябре прошлого года The Sunday Times разыскала Залину в Петербурге, и та согласилась встретиться с чеченским посредником. По его словам, она в точности повторила ту историю, что слышала от нее Эстемирова. Женщина, которой «пришлось пройти через ад», была по-прежнему напугана и эмоционально сломлена.
На условиях анонимности она согласилась дать интервью газете, но оно так и не состоялось, поскольку она как раз уехала лечиться за границу. А потом было уже поздно. Ей позвонил брат из Чечни и сообщил, что она может безбоязненно вернуться в республику и встретиться с дочерью. Та поверила и вернулась. И лишь на прошлой неделе британское издание узнало от четырех разных источников в республике, что Исраилова была убита и похоронена в безымянной могиле.
Слишком много знала
По словам одного из родственников, бывшие насильники убили Залину, потому что она слишком много знала и видела. Убийцам при этом все легко сходит с рук - девушек с такой биографией как правило никто не ищет, потому что они считаются «позором семьи», а если тела находят, то все легко списать на «убийство ради чести».
В пример корреспондент газеты приводит случай ноября 2008 года, когда в Чечне были найдены тела шести молодых женщин от 20 до 30 лет, которые были застрелены в упор. Кадыров тогда приветствовал хладнокровную казнь, заявив, что жертвы были проститутками и родственники-мужчины правомерно убили их, защищая свои семьи.
На фоне рассказа о судьбе Залины Исраиловой, не исключено, что эти девушки были такими же секс-рабынями, с которыми затем просто решили расправиться, предполагает со своей стороны The Sunday Times.
Слухи ходят давно
На эту публикацию отреагировали журналисты Русской службы BBC, которые обратились за комментариями к известной правозащитнице, заместителю директора российского представительства правозащитной организации Human Rights Watch Татьяне Локшиной, хорошо знакомой с ситуацией в Чечне. Она сообщила, что слухи о «гаремах рабынь», связанных с чеченскими силовыми структурами, ходят давно, однако подтвердить их фактами ей не пока удавалось. Конкретно о случае Исраиловой она ничего не слышала.
«Мне сложно сказать, насколько эта история достоверна, - сказала Локшина. - Но с точки зрения контекста действительно в последние несколько лет я слышала достаточно регулярно от разных своих знакомых в Чечне о том, что существуют своеобразные бордели для сотрудников силовых структур господина Кадырова».
«Могло ли быть что-то подобное? В принципе, да, могло. Располагают ли, по крайней мере, мои контакты данными для того, чтобы это доказать? Скорее, нет», - говорит она.
Впрочем, по словам Локшиной, с уверенностью можно говорить о том, что положение женщин в Чечне в целом остается крайне сложным. "Речь идет о дискриминации в отношении женщин, о насилии в отношении женщин и, что самое важное, о пропаганде господина Кадырова и высокопоставленных официальных лиц в Чечне приниженного положения женщины, ее служебной роли по отношению к мужчине", - утверждает глава московского отделения Human Rights Watch.
В частности, Локшина говорит, что чеченские женщины зачастую подвергаются насилию в семье, их заставляют носить исламские платки в общественных местах, а суды, как правило, принимают решения в пользу мужчин.
Идеологический террор
В окружении Кадырова вообще категорически отрицают, что такие факты имели место, и заявляют, что подобные слухи - «часть кампании идеологического террора в отношении Чеченской республики».
Официальный представитель чеченского лидера Альви Каримов сказал: «Я могу со всей ответственностью заявить, что разговоры о каком-то рабстве, о каких-то секс-рабынях - это может идти речь о каком-нибудь другом государстве, или другом регионе, но не о Чеченской республике. Здесь такого никогда не было и быть не может».
По словам Каримова, «уважающий себя чеченец никогда в жизни близко не подойдет к девушке, которая при ком-то раздевалась, она какая-то секс-рабыня и так далее». «Это все является частью систематически подпитываемой кем-то, кем-то организовываемой, кампании идеологического террора в отношении Чеченской республики», - подытожил он.
По материалам:
Рабство на Северном Кавказе
Похищения людей в городах России с целью их дальнейшего вывоза в Дагестан стали достаточно распространенной практикой в последние годы. "Рекрутеры" ищут потенциальных работников на вокзалах Москвы, Саратова и других крупных городов. Чаще всего жертвами работорговцев становятся люди из провинции, приезжающие в крупные города на заработки. Помимо дагестанского рабства, стоит вспомнить, что в 1990-е годы в Чечне существовала практика похищения людей с целью их выкупа. Похищенные тогда тоже использовались как подневольные рабочие. Если заглянуть в более отдаленное прошлое, то можно увидеть, что использование рабского труда было типичным явлением для истории Кавказа.
Рабство на Кавказе: история
По сообщениям Иоганна Бларамберга, географа и военного топографа XIX века, состоявшего на службе в Российской императорской армии, в рабство в те времена попадали либо военнопленные, либо те, кто был уведен во время набегов на территорию противника. В мирное время людей похищать можно было только тайно, в противном случае похититель подвергался кровной мести .
Пленники оказывались в Анапе, Сухум-Кале (Сухуме), Поти и Батуме для продажи турецким торговцам, которые отвозили их в Стамбул, а оттуда в Египет и порты Леванта (восточное побережье Средиземноморья) .
В "Докладной записке начальника Дагестанской области Главнокомандующему Кавказской армией кн. Барятинскому" от 30 марта 1861 года сообщается, что на Кавказе класс рабов "образовался большею частью из пленных христиан, захваченных в хищнических набегах, и находится в самом унизительном состоянии, какое только можно создать для человека". Рабы и рабыни считались "принадлежностью владельцев своих, как и всякое другое домашнее животное, с которым хозяин вправе поступить, как он хочет". "Они берегут невольников своих… потому что, лишившись раба, понесут материальный ущерб", - говорилось в записке .
На Кавказе находились крупнейшие на Ближнем Востоке невольничьи рынки. В частности, такая ярмарка находилась в ауле Эндирей (ныне - село в Хасавюртовском районе Дагестана). Историк Семен Михайлович Броневский (1763-1830) называл Эндирей "главною ярмонкою для торга пленными". Эндирейцы скупали пленников у горцев в обмен на порох, хлеб, соль, а иногда и за деньги. Из Эндирея скованных пленников проводили большими конвоями "через земли чеченские, ингушские и черкесские скрытными дорогами мимо российских караулов до Анапы" .
Кроме того, практиковавшаяся в регионе в течение столетий работорговля вызвала появление посредников в лице купцов, у которых торговля рабами превратилась в специальный промысел. Дореволюционные историки писали: "Этого рода торговлею усиленно занимались армяне, которые не оставляли этого промысла и с появлением русских на Кавказе". Пользуясь своим положением, они помогали горцам воровать людей в наших пределах, получая за это соответствующее вознаграждение от горцев, а потом помогали русскому правительству в переговорах с горцами о выкупе тех же пленных – также не без вознаграждения, или же сами выкупали, чтобы перепродавать их русским…" .
Работорговля на Северном Кавказе продолжала существовать вплоть до 60-х годов XIX века .
Похищения, работорговля и принудительный труд в Чечне (1990-е годы)
Новая Россия столкнулась с проблемой рабства на Кавказе в начале 1990-х годов, когда власть в Чечне перешла в руки Джохара Дудаева и его сторонников. Позже, когда Чечня стала анклавом, исключенным из российского правового поля, принудительный труд стал в республике частью повседневной реальности.
В общей сложности в Чечне за 1990-е годы более 46 тысяч человек обращены в рабство или использовались на принудительных работах – от сбора дикорастущей черемши до строительства дорог в Грузию через Итум-Кале и Тазбичи . Часто наемные рабочие обманом привлекались в Чечню под предлогом заработка денег, однако оплаты за свою работу они так и не получали .
Не только невольничий труд, но и похищение людей с целью выкупа служило одним из источников дохода организованной преступности в Чечне. Первым в Чечне (в начале 1994 года) стал похищать людей с целью получения выкупа Рамазан Лабазанов, бравший в заложники новоявленных чеченских миллионеров, разбогатевших на операциях с фальшивыми авизо. С началом боевых действий в декабре 1994 года воюющие стороны практиковали друг другу продажу и обмен пленных и убитых. В первый год военной кампании боевики освобождали пленных солдат и офицеров в основном с пропагандистскими целями .
После того как осенью 1996 года российские войска были выведены из Чечни, бандиты стали брать в заложники людей, сотрудничавших с федеральными властями и режимом Доку Завгаева.
С середины 1997 года, когда были похищены журналисты НТВ и ОРТ и за них был выплачен огромный выкуп, похищения людей были поставлены на поток. Первоначально правоохранительные органы Чечни пытались бороться с этим бизнесом, но впоследствии сами включились в посреднические операции по торговле невольниками, и даже сами стали похищать людей .
Современное рабство в Дагестане
Другим регионом, для которого современное рабство превратилось в реальность, стал Дагестан. В мае 2014 года сотрудники МВД Дагестана начали проверку по поводу сообщения блогера Закира Магомедова о существовании в Махачкале рынка рабов на автобусной остановке.
Закир Магомедов в своем "Твиттере" написал, что автобусная станция "Пирамида" - это "черный рынок, где покупают рабов". По сообщению блогера, всего за 15 тысяч рублей можно купить мужчину и за 150 тысяч – девушку.
Большинство выявленных случаев принудительного труда в Дагестане связано с заводами по производству стройматериалов. При этом республика демонстрирует высокий рост безработицы.
Рабы в Дагестане - дешевая рабочая сила, которую завлекают на Кавказ в основном обманным путем - тот же товар, который можно купить, продать.
Видеосюжет "Рабство XXI века (Дагестан)"
В видеоблоге "Кавказского узла" показан сюжет о совместном рейде МВД Дагестана и молодежного движения "Альтернатива", проведенном в мае 2013 года, в результате которого были освобождены четверо рабочих. Со слов рабочих, с момента прибытия на место владелец цеха забрал у них документы и ни разу не выплачивал зарплаты, а когда некоторые выразили недовольство работой и условиями, заявил, что он заплатил за каждого из них 15 тысяч рублей, и они должны отработать.
Цитаты из фильма "Рабство XXI века (Дагестан)"
Владимир: " Меня, говорят, купили за 15 штук. Я ехал с документами, а некоторых везли в багажном отделении, как рабов в трюме".
Алексей: "В Москве отлавливают рабов на Казанском, Ярославском вокзалах. Предлагают работу, напаивают, накармливают и сажают в вагон. А когда приезжаешь в Дагестан - тут уже приходят покупатели. За меня, говорят, заплатили 15 тысяч".
Магомедшапи Магомедов (работодатель, начальник цеха): Я покупаю им все, что они просят из еды. Все вычитаю потом из их зарплаты. У нас договор был устный с ними такой. Никаких разрешений, лицензий у меня нет - здесь все так работают" 11 .
Происходящее в Дагестане, однако, не все склонны квалифицировать как рабство. Например, дагестанский юрист Расул Кадиев, комментируя в мае 2013 года истории о подневольном труде в республике, отмечал: "Надо различать незаконное удержание, похищение и принудительный труд. На этой неделе к нам пришел человек из Башкирии. Он сказал, что работал на кирпичном заводе, с ним не расплатились, и он бросил работу и ушел. В данном случае сложно сказать, что это было именно рабство. Его никто не удерживал, не охранял, ему просто не заплатили". Между тем, по словам юриста, "есть работа, на которую дагестанцы не идут". Труд на заводах стройматериалов тяжелый и низкооплачиваемый. Что же касается фактов принудительного труда, то это – "трудовой спор", когда "людей заставляют отрабатывать, не платят" 12 .
Истории "кавказских пленников"
Антон Кузнецов
В июне 2009 года из Дагестана в Липецкую область вернулся солдат Антон Кузнецов, пять лет считавшийся пропавшим без вести. По его словам, все это время он провел в рабстве , куда его продали командиры части.
Призывник из Липецкой области Антон Кузнецов ушел на срочную службу в 2003 году, а весной 2005 года исчез из части. По документам значилось, что Антон Кузнецов дезертировал в неизвестном направлении.
По словам Кузнецова, командиры одной из махачкалинских воинских частей, где он служил, передали солдата хозяевам частного кирпичного завода в "вечное пользование", а затем про него "забыли".
По возвращении Кузнецов был взят под стражу. Как выяснилось, он уже не был срочником. По документам, сразу же после приезда в Дагестан он подписал контракт. Однако сам солдат, по его словам, никаких документов не подписывал.
Сергей Хливной
У правозащитницы Светланы Ганнушкиной вызвал сомнение тот факт, что человек находился в рабстве столь долгий срок и не сбежал. Ганнушкина привела известный ей пример, когда проживший несколько лет в Ингушетии у местного фермера неместный мужчина вернулся на Северный Кавказ после недолгого пребывания на родине. Он попросился назад к фермеру по причине того, что не смог адаптироваться к российским реалиям. Под влиянием рабочей обстановки у фермера он бросил пить и курить и никуда больше не пожелал уезжать. Также, по словам Светланы Ганнушкиной, к ней обращались освобождённые с помощью активистов "Альтернативы" из Дагестана жители других российских регионов, которые не могли найти работу и жилье. "Я подозреваю, что в Дагестане им было лучше – они приехали чистые, кормленые", - отметила Ганнушкина.
Добровольное рабство
Андрей Попов
История рядового Андрея Попова, пропавшего в октябре 2000 года, активно обсуждалась в Интернете и в блогосфере. Вернувшись домой в августе 2011 года, Попов заявил, что его 11 лет насильно удерживали на кирпичных заводах Дагестана .
Главное военное следственное управление распространило информацию о том, что военнослужащий . Родственники Попова, а также он сам это опровергали, однако перед началом слушаний Попов заявил, что признает свою вину. Правозащитники считают, что на него было оказано давление.
В ходе судебного заседания в Саратовском гарнизонном военном суде Андрей Попов заявил , что его избивали на кирпичных заводах в Дагестане.
"Некоторые шрамы на теле получены в период того, когда я был в Дагестане. В результате побоев со стороны дагестанцев. Бывало такое, что отказывался работать. Это было на кирпичном заводе. Несколько случаев было. Дубинками били, ногами били. Когда падаешь, можно и на кирпич напороться", - рассказал Попов.
На вопрос судьи Игоря Суровцева о работе на последнем кирпичном заводе в Дагестане подсудимый заявил, что контроль над работниками осуществляли так называемые бригадиры из числа местных жителей. "Бригадиры-дагестанцы следили, чтобы не отрывались от работы, простоя чтобы не было. В противном случае могли избить", - отметил подсудимый.
По его словам, он жил на территории завода в общежитии, где было чуть более десятка спальных мест, притом что работников было порядка 200 человек. "Остальные спали на полу. Там была охрана, общежитие на ночь закрывалось", - добавил Попов.
Он сказал, что кирпичным заводом руководил человек по кличке "доктор Магомед". "На руки деньги не давали. Там всем обещали в конце сезона отдать. Обещали, но мало кто получал", - заявил он.
В сентябре 2011 года следователи вместе с Андреем Поповым посетили кирпичные заводы, на которых, по словам военнослужащего, его держали в рабстве . Директор Каспийского кирпичного завода ООО "Стройсервис" Магомед Раджабов обвинил Попова в распространении ложной информации .
Видеосюжет "Рядовой Попов - раб или дезертир?"
В видеоблоге "Кавказского узла" представлен сюжет о результатах проверки следователями военной прокуратуры одного из кирпичных заводов Дагестана, где, по словам Андрея Попова, он 11 лет содержался в рабстве. Владелец кирпичного завода Каспийска эту информацию опровергает, называя эту информацию враньем или наговором 13 :
Видеосюжет "Андрей Попов в Дагестане"
Продолжение следственных действий в Дагестане. Андрей Попов, обвиняемый в дезертирстве, в сопровождении следователей военной прокуратуры посещает кирпичные заводы вблизи Каспийска и села Мекеги Левашинского района, на которых, по его словам, он содержался в рабстве 14 :
Борьба с рабством в Дагестане
О случаях освобождения людей, незаконно удерживавшихся на предприятиях в Дагестане, неоднократно сообщал "Кавказский узел". В частности, в июне 2014 года сообщалось об освобождении трех человек из трудового рабства в Дагестане, среди которых – двое граждан Республики Белоруссия.
Согласно статистике Международной организации миграции, в 2010 году зафиксированы 103 случая рабства на территории страны и с россиянами – за пределами России. В 2011 году – 50, столько же – за девять месяцев 2012 года. Однако правозащитники уверены, что рабов в России сотни и тысячи. По данным ООН, в РФ – один из крупнейших в мире рынков работорговли .
По словам лидера общественной организации "Альтернатива" Олега Мельникова, почти все похищенные в Дагестан попали одним и тем же путем – к ним подходили люди на остановках, предлагали хорошую работу. Тех, кто не хотел ехать – спаивали, добавляли в еду снотворное. Так они оказались в Дагестане.
По словам Мельникова, в преступной связке работают несколько участников: "Тот человек, что находит людей в Москве и приводит к автобусу, за каждого получает минимум тысячу рублей". Водители, по словам Мельникова, также находятся "в доле". "На контрольно-пропускных пунктах именно водители договариваются с проверяющими", - отметил Мельников. В Махачкале этих людей покупают те, кому нужна дешевая рабочая сила .
В среднем похищенные проводят в Дагестане больше года. Наемных рабочих выгоняют, если они уже физически не могут работать.
По словам корреспондента "Комсомольской правды" Дмитрия Стешина, волонтеры, занимающиеся освобождением рабов, стараются не сообщать полиции про свои спецоперации заранее, потому что "были ситуации, когда сама же полиция предупреждала преступников – и рабов прятали" 17 .
По словам Закира Исмаилова – руководителя дагестанского отделения движения "Альтернатива", "были случаи, когда людям удавалось сбегать, но их тут же ловили патрульные ДПС и доставляли в отдел". А затем возвращали владельцам заводов .
Однако, по сообщениям прокуратуры Республики Дагестан , "фактов принуждения в какой-либо форме к труду прокурорской проверкой не установлено". Проверка прошла на заводах по производству кирпича в городах Махачкала, Кизилюрт, Кизляр, а также в других районах республики. По данным прокуратуры, у всех сотрудников заводов взяты объяснения об обстоятельствах их приезда в республику, их трудоустройства, условий жизни и работы, сказано на официальном сайте ведомства.
В первый раз они поехали в Дагестан вдвоем. Вернулись оттуда с пятью освобожденными рабами и налаженной агентурной сетью. Сейчас к освобождению рабов подключилось правительство и силовики
Олег Мельников, лидер Общественного движения «Альтернатива», надеется, что Дагестан станет первой республикой в России, где будет полностью побеждено рабство. Первой, но не единственной.
Смотрите экспертное интервью с лидером Общественного движения «Альтернатива» Олегом Мельниковым. Уже около года он занимается поиском и освобождением рабов на территории России.
Расшифровка интервью:
— Олег, первый вопрос: в России есть рабство?
— Да, это, к сожалению, не искорененная еще из древних веков проблема. Это не проблема России, это проблема всего мира. Буквально недавно общался с коллегами из Голландии, которые сказали что у них такая же точно ситуация с приезжими поляками, румынами, или еще с кем-то, кто приезжает на заработки в Голландию, не знает языка и попадает в такие ситуации. Не говоря уже о самих голландцах.
— А в уголовном кодексе России есть статья, которая регулирует эту сферу деятельности?
— Да, это статья о незаконном использовании рабского труда, которая подразумевает до 15-ти лет лишения свободы.
— Давайте рассмотрим цепочку, которая превращает нормального свободного человека в раба. Вот в России как это происходит?
— Зачастую это не москвич. Это достаточно открытые сердцем и душой люди из регионов, которые в связи с нехваткой рабочих мест в тех деревнях и селах, где они живут, едут в Москву. Приезжают на вокзал. Им под разными предлогами предлагают работу, хорошую зарплату. Кому-то олимпийскую стройку предлагают, кому-то работу в отеле. В итоге большинство из них оказываются на кирпичных заводах в Дагестане. Там им говорят что за них заплатили деньги и пока они год не отработают там, они никуда не уедут. Им обещают какие-то деньги в конце года заплатить, но как правило ничего не платят.
— Вы сказали, за них заплатили деньги. И какие деньги за них платят?
— Девушка, которая работает в сауне и которую заставляют заниматься проституцией — порядка 150 тыс. руб. Мужчина, который будет работать на кирпичном заводе — порядка 15 тыс. руб.
— А в Советском Союзе было что-то похожее? «Камышовый рай» — это та же история, или что-то изменилось сейчас?
— На самом деле изменилось конечно. Здесь вопрос отношения к этим людям. Если брать случай в Москве, в Гольянове, с гражданами Узбекистана и Казахстана, то там у хозяйки была потребность — если она не увидит крови, она не успокаивалась, избивала девушек до крови. Что касается ситуации с Дагестаном, и в целом с Северным Кавказом — здесь хозяевам не выгодно бить свою рабочую силу, поскольку она хуже будет работать. Но работают они по 12-14 часов и их периодически спаивают, дают еду и пугают тем, что если они выйдут за забор, то их убьют боевики или силовики, выдав в последствии за террористов. Т.е. люди зачастую боятся оттуда выходить. Кроме того, у них забирают документы. Не знаю, насколько это похоже на камышовый рай.
— Вот Вы сказали, что им под разными предлогами предлагают работу. А я вот недавно записывал освобожденного из рабства жителя Смоленска и он сказал, что его напоили клофелином, он потерял сознание и их всех сгрузили в багажное отделение автобуса. Такое тоже происходит?
— Это один из самых диких случаев. Таких случаев в нашей практике три было, когда местные агенты насколько обнаглели, с попустительства местной полиции, что умудряются так увозить людей. Под разными предлогами пригласить попить чай и в итоге человек оказывается в Дагестане или еще где-то. При этом сотрудник полиции, который останавливал этот автобус, когда ему сказали что я не хочу никуда ехать, он почему-то посадил людей обратно в автобус и автобус поехал дальше в Махачкалу. Это на посту в Калмыкии было, мы выяснили это.
— Да, но надо сейчас короткую предысторию сделать, поскольку зрители, возможно, не видели этого сюжета. Действительно, их отравили клофелином, как рассказывал житель Смоленска. Восемь человек их погрузили в автобус, в багажное отделение. На посту их остановили, но сотрудник полиции никак им не помог и они поехали дальше. Вот в связи с этим тогда уже у меня возникал этот вопрос и сейчас он возникает: вот их было 8 здоровых мужчин. По меньшей мере одного я видел, он достаточно крепкий. Вез их водитель, у них не было охраны. Вот какая может быть психология у людей, которых 8 человек, их везут в багажном отделении и они не могут ничего сделать. Они не могут этого водителя, грубо говоря, скрутить и отобрать паспорта?
— Я могу сказать лишь одно. Вот из тех заявок, которые к нам приходят, в целом эти люди между собой похожи. Они даже внешне похожи. Они очень открытые люди, очень спокойные, они не идут на конфликт. Это действительно такие люди из деревни, которые боятся сказать лишнее слово, боятся еще чего-то сделать. Последний человек — Вячеслав, которого мы привезли в Москву с нашего последнего рейда, он приехал сюда на заработки из Белоруссии. Ему сказали что он будет много зарабатывать. Он туда поехал. В итоге ему за 4 месяца, что он работал, ничего не платили. Он выполнял все черновую работу, которая была. Однажды он попытался уехать оттуда на том КАМАЗе, на котором он возил камни с местного карьера. Его догнали, избили и он боялся спросить о возможности уехать домой, потому что все люди были с оружием. Страх. К сожалению, если посмотреть в целом как устроен наш мир — даже один человек может управлять большой массой, при том что эта масса гораздо сильнее.
— Ну все-таки что получается? Вот раб — это немного другое. Кто такой раб? Раб — это человек, которого можно продать, подарить, человек, которого можно убить, отвечая только финансово — ты потеряешь раба. Здесь немного другое. Их же не приковывают кандалами. Получается что это человек с определенным психотипом, который податлив, он не может…
— Вы можете вспомнить рабов в Риме, в Америке — африканцев, их тоже не приковывали кандалами, им просто некуда было идти оттуда. Грубо говоря, если Вы окажетесь в Сомали, то Вы вряд ли сориентируетесь, что можно куда-то бежать, или куда-то идти. Тем более не зная языка. Здесь, на Северном Кавказе, в каком-то селении, когда у тебя есть работа на кирпичном заводе, большое количество угроз со стороны хозяина и сумрачная мечта что ты когда-то выберешься, потому что хозяин обещал что тебя отпустят через год. Вот собственно этим и живут.
— Но получается что их, если и отпускают через год, то им денег не выплачивают. Т.е. они просто уезжают ни с чем. Или их не отпускают вообще и они продолжают работать пока…
— К сожалению, я знаю как хорошие заводы, где людям действительно платили зарплату и отпускали по нескольку раз. Так знаю и заводы, откуда нам приходилось забирать людей, которые там по 2 года, по 17 месяцев находились. Также местные жители сообщают что остались еще с первой чеченской войны. Это отдельный вид поиска, поскольку их, как правило высоко в горах держат.
— И сколько сейчас рабов, как Вам кажется, могут находиться на территории Северного Кавказа или, хотя бы, Дагестана?
— После последних событий, не знаю, связано ли это с нашим приездом или нет, но большое количество кирпичных заводов, по заявлению мэра Махачкалы, будут закрыты, по его указу. И так и было сделано. Все заводы в Махачкале были закрыты. Мы следили, чтобы были отправлены домой все работавшие на них. Также большое количество кирпичных заводов сейчас закрывается. Но по моим подсчетам сейчас там остается около 5-7 тыс. человек. Но это очень приблизительные данные. Но в связи с тем, что начинается новый сезон, будут набирать новых. Мы будем противодействовать этому. Мы договорились с местными властями что наши активисты будут стоять на въезде в Дагестан и проверять вместе с сотрудниками полиции автобусы, и вообще весь транспорт, на котором могут провести рабов.
— И есть вероятность, что эта проблема может решаться системно?
— Мы пытаемся это сделать. Все-таки это не наша задача, а задача силовиков. Мы лишь, как активное гражданское общество, должны им помочь.
— Давайте теперь расскажите как все начиналось. Когда вы начали этим заниматься и почему?
— Примерно 9 месяцев назад мы познакомились с женщиной, которая нам рассказала, как они помогали своему другу из такого рабства выбраться.
— В Дагестане он был?
— Да. Как он связался с ними. Я мало в это поверил, потому что в моем разуме не могло уместиться понятие рабства. Ну как это — человек не может сбежать, не может уехать?! Я решил все это проверить. Мы с моим товарищем поехали в Дагестан вдвоем. Примерно 8 месяцев назад. Тогда нам удалось наладить активное взаимодействие с местными жителями. Потом они нам всячески помогали.
— Вы поехали за этим человеком?
— Нет мы просто поехали.
— Просто вдвоем, посмотреть что там происходит на кирпичных заводах?
— Да. Но на самом деле тяжеловато было. Когда мы представлялись просто ребятами и просили пообщаться с людьми, естественно нас прогоняли с заводов. Но потом мы научились обходить. Мы брали с собой большое количество людей из местной молодежи, которая активно против этого.
— А где вы их брали? Как вы познакомились с ними?
— Стоит там только с одним парнем познакомится и он большое количество друзей подтянет.
— А им зачем это нужно было?
— Вы понимаете, у ас есть стереотип, то что в Дагестане у каждого есть раб. Нет. Там есть рабы у небольшой кучки людей, подонков, а зачастую там встречаются очень хорошие люди. Причем этот контраст очень виден. Например, узнавая, что мы приехали сюда освобождать людей, многие таксисты возили нас бесплатно. Так, собственно, мы и познакомились с местными жителями, которые превратились потом в наших информаторов. Они нам и давали информацию о тех или иных людях. И вот в первую поездку мы освободили 5 человек: трех мужчин и двух девушек из сауны.
— Т.е. вы приехали вдвоем, каким-то образом умудрились познакомиться с местными…
— Вот это самое беспроблемное. Они очень гостеприимны.
— Но все-таки это опасно. Вы освободили кроме мужчин еще 2-х женщин, и они стоили по 150 тыс. руб. Т.е. тот кто их содержал потерял 300 тыс. руб. Понимаю, что это глупый вопрос, но — не страшно было?
— В целом нет. Если смотреть на ситуацию, которая там, там колоссальная поддержка местного населения. Конечно идут боевые действия, но они идут между силовиками и местными салафитами, ваххабитами. Они не затрагивают…
— А получается что рабов держат, ну кирпичные заводы или проституток держат не ваххабиты. Это бизнес а не бандформирования?
— Нет. Т.е. это бандформирование, но своеобразное. Оно не имеет не религии, ни веры. Они просто зарабатывают на этом деньги.
— Ну и давайте, Вы там были уже 5 раз, какой алгоритм освобождения рабов. Вы приезжаете какой-то компанией и что?
— Про первый раз я рассказал.
— Ну да, первый — это очень авантюрно. Не без помощи Божией это случилось.
— Да. Ничего не ожидали от этого, но вот получилось. Вопрос желания был и сил свыше. Вторая наша поездка была уже более подготовленной. У нас есть небольшой отряд, который помогает нам в освобождении. Мы его никогда не афишируем, и они умеют профессионально брать штурмом здания.
— Вы его везете с собой из России?
— Это секрет. Никто не знает, откуда они появляются и куда уходят. Они умеют профессионально освобождать людей и собственно с их помощью мы проводим операции. Есть несколько дней на отработку завода или сауны, когда мы следим за ним, выясняем сколько там людей. Однажды мы ошиблись. Вместо 4 было 9 и это было ужасно. У нас не было средств отправить других 5 человек, они жили на перевалочной базе. Тут есть своя специфика. Мы освобождаем людей, они находятся день-два на перевалочной базе, потом мы, по мере необходимости делаем им документы и отправляем домой. Но есть еще более мирная ситуация. Сауну в любом случае приходиться брать штурмом, поскольку за 150 тыс. они будут сражаться как за 150 тыс. А 150 тыс. в Дагестане — это не 150 тыс. в Москве. У них 15 тыс. считается хорошей зарплатой. Вот с кирпичными заводами — начальник зачастую боится связываться с нами, особенно после последнего случая и отпускает людей просто когда мы приходим, или в сопровождении наших людей, а последние 2 раза уже в сопровождении силовиков, которые активно идут на сотрудничество с нами. Т.е. с кирпичными заводами чуть проще.
— Но теоретически это должны делать силовики. Первое время вы с ними не связывались. А почему, кстати, вы сразу не обращались к силовикам и не привлекали их?
— Есть две причины: первая — мы боялись утечки; вторая — у нас не было должного уровня понимания всей ситуации, того, что там происходит. В последних двух поездках достаточно на высоком уровне попросили нам помогать и связали нас с министром по массовым коммуникациям Дагестана, который нас связал уже с пресс-службой МВД Дагестана и они — пресс-служба — шли на то, что они не знали, куда они едут. Мы просто показывали дорогу. Опять же, чтобы не было утечки. И на месте мы уже собирали людей и сотрудники полиции оформляли все необходимые протоколы. Но вот в последний раз, когда мы освободили 9 человек, там было оформлено только мошенничество.
— Что им не заплатили зарплату?
— Да. Не были оформлены договоры, не заплатили зарплату. Ну и еще сейчас этого человека, который держал людей, оштрафовали газовики, санэпидемстанция, ну т.е. миллионов 18, кроме мошенничества, он должен будет сейчас выплатить.
— Но получается что привлечь к ответственности владельцев кирпичных заводов тяжело. Почему?
— У нас муниципальные власти очень боятся признать эту проблему и поэтому тяжело возбудить по этой статье уголовное дело.
— Получается что власти ставят какие-то препоны?
— Ну да, если история не прибавит звезд на погонах, они всячески пытаются идти на уступки, чтобы мы с ними договаривались, чтобы по этой статье не возбуждали уголовное дело.
— Но все-таки получается, что какое-то системное решение по этому делу есть. Начинали вы авантюрно — два человека поехали. Потом не меньшая авантюра — военизированные отряды, т.е. это противозаконно. А сейчас вы уже идете на контакт с властями. И Вы говорите, — после последнего раза. А что было в последний раз?
— В последний раз нам удалось встретиться с министром массовых коммуникаций, который признал, что существует эта проблема и они готовы ее решать. Но в связи с тем, что у них еще большое количество других проблем, у них просто не хватает рук. И власти пошли нам на уступки: выдают когда нам нужно людей — сотрудников полиции, которые едут с нами в тот или иной участок для проверки завода или еще чего-то.
— Но при этом вы все равно продолжаете действовать как общественная организация. Финансирования у вас нет. А финансирование? Сколько примерно вы тратите чтобы вывести одного раба? Вы же с них денег не берете, я так понимаю.
— В среднем одного человека стоит вывезти порядка 10 тыс. руб. Это минимум одежды ему надо купить, отправить его до Москвы и от Москвы еще в какой-то регион. Но здесь уже проще, мы обычно находим родственников, которые покупают им билеты. Но от Махачкалы до Москвы, еда и одежда — это стоит около 10 тыс. рублей, ну и еще какое-то время проживания в Москве.
— И финансирования у вас нет и вы сейчас, получается, делаете это на собственные деньги.
— Да, которые уже закончились.
— И надеетесь продолжать этим заниматься?
— Я когда-то думал, что один-два раза и все будет побеждено. Оказывается нет. Рабы есть не только в Дагестане, они есть и в Оренбургской области и в Москве. поэтому, к моему большому сожалению, заниматься этим придется еще долго.
— Но все же с Дагестаном есть надежда, если сейчас подключились силовики, министр, заводы закрываются. Т.е. вы, получается, такие неуловимые мстители. Вы появляетесь… Если раньше вы появлялись просто авантюрно, сейчас вы уже появляетесь с законом, который идет за вами.
— Более того, я предполагаю что Дагестан — это первый регион, если они продолжат в тех же темпах, в котором будет побеждено рабство в России.
— И есть вероятность, что будут найдены солдаты со времен первой Чеченской войны?
— Я очень надеюсь. Если они там есть, мы их обязательно найдем, при данной поддержке властей.
— Очень радужные перспективы. Эту проблему, получается, усилиями двух человек, которые просто куда-то поехали, потом как-то организовались и удалось победить рабство в Дагестане. Вот можно системно вообще проблему рабства в России решить, и может ли правительство и госорганы в этом как-то участвовать?
— Правительство отдельно не может решить эту проблему, как и два человека отдельно не могут эту проблему решить. Только вместе, конечно, я думаю победим. И я не хочу чтобы это была программа до 2015 года, или 2014-го. Думаю, если активно вся наша страна в это включится, за этот год должны победить. Только при условии, что вся страна включится.
Подробнее о движении по освобождению рабов вы можете узнать на сайте: http://kupiraba.ru
По всем вопросам можете обращаться к Олегу лично: 8 964 573 7207
Владимир ЛОМОВ
Дмитрий ПАВЛОВ
Наталья КАЛЕНЧУК
Вновь центральные СМИ вспомнили о "русских рабах в Чечне",людях-близнецах с одинаковой, хотя и несколько туманной биографией (обманом увезли в горы, держали в яме, годами использовали на принудительных работах).
РАБ, не желающий освободиться от рабства, заслуживает двойного рабства, говорил Джохар Дудаев. В 1979 году я была на вечность далека от этой истины, поскольку выросла на учебниках, где черным по белому, жирно, каллиграфическим почерком было выведено: "МЫ НЕ РАБЫ. РАБЫ НЕ МЫ".С этого советского "Отче наш", получив путевку в жизнь,я заняла в ней самую активную жизненную позицию - осталась в своей же школе старшей пионервожатой. Надеюсь, что еще живо поколение,которое помнит эту ступень в трудовой биографии комсомольцев.
С горящими глазами летящей походкой я одинаково спешила на работу и домой. С головы до пят - идейная, целеустремленная,влюбленная в своих пионеров и во все человечество (без всякой,поверьте, иронии), уверовавшая в социальную справедливость в Стране Советов и периодически подключающаяся к борьбе за
освобождение то Анджелы Дэвис, то Луиса Корвалана, я вдруг однажды столкнулась лицом к лицу со звучным, хлестким, бьющим наотмашь именем - Бич! Да, да - именем. Одним на всех.
В этот день, отметив торжественно в пионерской дружине день рождения В.И. Ленина, я пришла домой в взволнованно-приподнятом настроении. В дверях столкнулась с соседкой, которая уже уходила от нас. "Пойду кормить бичей", - сказала мне молодая женщина вместо приветствия. Поскольку это слово применительно к живому существу еще не было широко распространено у нас в округе, я переспросила своих сестер, правильно ли я поняла, что речь идет о человеке? В ответ сестры весело расхохотались, а мать, подозревая, что во мне происходит революционное брожение, поспешила объяснить шокирующее слово "бич" понятным - пьяница. Но я уже неслась к соседям.
Визит мой хозяев не удивил. Глава семьи Харон - человек скромный, застенчивый, интеллигентность была у него в крови. Согласно этикету, он представил нас друг другу, называя каждого бича по имени и отчеству.
Год 1979-й был объявлен ЮНЕСКО всемирным Годом Ребенка. Оттолкнувшись от этой наигуманнейшей темы, я навязала этим опустившимся донельзя человекам самых разных профессий светскую беседу. Харон сидел поодаль, улыбался и не вмешивался в разговор.
Говоря о заслугах великого Октября, о бессмертии ленинских дел и идей, я вырулила к родной советской власти, освободившей великий русский народ от поработителей, и спросила в лоб: "Что вас, русских людей, заставляет сегодня работать не на заводе в городе или на предприятии (а в поселке их более сорока), почему вы пришли гнуть спину на одного Хозяина-чеченца?".
Рассуждения о высоких материях (на что бичи, вообще говоря, большие артисты) не могли скрыть прозаических причин их падения: пьянство и бегство от алиментов. Мои душеспасительные речи аппетита им нисколько не испортили.
Не прошло и недели, как в поселке заговорили о целых бригадах из бичей. Начало весны в Казахстане всегда было связано с сезонными работами - шабашками. Чеченцы, местные и приезжающие к этому времени с Кавказа, трудились до первого снега на колхозных фермах, кошарах, по всей Семипалатинской области строили дома и другие объекты. Этой весной впервые открыто они везли с собой на работу русских бродяг.
Узнав, что четырнадцать бичей поселились у Айдруса в бане, я посчитала своим долгом вразумить если не русских людей, не желающих выдавливать из себя раба, то хотя бы своих чеченцев.
Мать Айдруса - очень тучная, грузная старая женщина, с отекшими ногами стояла у плиты и помешивала какое-то варево в эмалированном ведре. Уважая мою идейную упертость, о которой в поселке ходили веселые анекдоты, старая женщина, с чьей легкой руки ко мне надолго приклеилась кличка Ленин, не раздумывая согласилась на мое политпросвещение их бичей, надеясь таким образом облегчить и свою участь. Встретив в первые дни неожиданных гостей по всем правилам горских обычаев, старушка вынуждена была уступать им в самых странных желаниях. Сначала бичи отказались от простыней, затем от тарелок, затем от кастрюль, затем попросились перебраться в баню, чем создали сразу же массу неудобств всему семейству.
Наконец пришел Айдрус. С юмором у него все было в порядке. Едва переступив порог, он обезоружил меня вопросом: "Ты знаешь, где я их выловил?" Эффект сработал, и Айдрус добил мою филантропию: "В канализационных люках в городе!".
Но сезон - на то он и сезон, чтобы закончиться.
Зима в Семипалатинске наступает в разгар осени. Шабашники, рассчитавшись с бичами, возвращались к семьям. Самое печальное начиналось именно в это время: бичи умоляли кавказцев забрать их с собой на юг. Унижениям их не было предела. Редко кто из приезжих чеченцев рисковал брать с собой в дорогу человека, которому солидного трех-четырехмесячного заработка хватало на несколько дней пьянства и драк. И все же находились сердобольные женщины,которые уговаривали своих мужей помочь несчастным.
Одного из таких бичей мне довелось увидеть лет десять спустя в селе Гойты Урус-Мартановского района. Звали его Федей. Это был пожилой человек, который ухаживал за скотиной в одной очень набожной семье. Все попытки посадить его за стол заканчивались всегда одинаково: переложив из тарелок в свою миску все, что ему приготовили, Федя уходил к порогу, садился на землю и ел. Хозяева так и не смогли привыкнуть к такому человеческому самоуничижению и не шли за стол, пока у порога, как верный пес, сидел человек почтенного возраста.
В Грозном, перед самой войной, в доме своих новых родственников по мужу я опять столкнулась с "рабом" лет сорока пяти по кличке Боцман. Все, что входило в его обязанности, - пасти единственную корову в десяти шагах от дома. Наведение "конституционного порядка" в Чечне завершилось по крайней мере одной блестящей операцией: Боцман все же привел себя в порядок! По двору он теперь ходит щеголем, гоголем, хозяином. С гордостью демонстрировал мне потертые удостоверения флотского офицера, свидетельствующие о том, что и он когда-то был не лыком шит. За время моего вынужденного отсутствия бич стал в семье незаменимым. Своим! Перемена в Боцмане меня раздражала. Но почему-то только меня. Позже поняла: с хозяевами его сближало пережитое в этой бойне. Я же, приезжая, была человеком из другой жизни. Мирной.
"Почем русские рабы на чеченском рынке?" - вопрошают сегодня российские газеты. Телевидение вновь демонстрирует русского раба, который провел чуть ли не десятки лет в чеченской неволе. Называются астрономические суммы, заплаченные якобы за их освобождение. А ведь у чеченцев самыми презираемыми людьми считались во все времена как раз лайи, то есть - рабы. Кому придет в голову оценивать жизнь бича в сотни миллионов долларов,когда тот сам ценит ее не дороже поллитровки?
Другое дело - заложники. Да, в Чечне сегодня крадут и даже убивают людей, иначе не поднимешь цену выкупа. Да, торговля людьми стала бизнесом, и этим преступным бизнесом живут семьи, чей кормилец - мужчина с автоматом. Но, как мы знаем, в более благополучной в сравнении с разоренной Чечней Москве 90-х годов тоже крадут, мучают и убивают людей (чего не было в 80-х), и кто подсчитал, где доля криминала на душу населения выше и сколько людей там и там по-прежнему хотят добывать хлеб своим трудом. А как его добудешь? В Гойтах мой 27-летний троюродный брат, отец трех малышей, сел на трактор, выехал в поле и в первый же день подорвался на мине. Чуть позже на том же поле напоролись на мину еще два тракториста - родственники мужа. Один тоже погиб. Второй стал инвалидом.
К чему, однако, вновь пригодились российским политикам и прессе "русские рабы", заполнившие вдруг собой очередную глухую информационную паузу в чеченской теме? А к тому, чтобы напомнить: не война виновата, не разруха, не мины, не нищета, а сами чеченцы. Это ведь исторически народ такой, в своих бедах сам виноват, испокон веков работать не хочет, хочет жить за чужой счет, им сколько денег ни давай - все равно разворуют, русских изначально ненавидят, заставляют каторжно трудиться, убивают, складывая трупы крестом. И, как говорил Ермолов, понимают только язык силы.
А того не додумывают имидж-мейкеры народов (теперь это открыто называется информационным обеспечением войны), что на какую глубину ни вырыть ров по периметру чеченской границы, сама Чечня никуда не денется. А насаждаемые злоба и отчуждение рождают только злобу, и динамика этого отчуждения сейчас на границе Чечни и России как никогда высока. Политик думает - это на время, а получается - на долгие годы. Югославия - тому пример. Но, к сожалению, Аннушка уже пролила масло...
Вряд ли и сам Михаил Юрьевич Лермонтов будет убедительным для генералов, опять надеющихся на очередные "два часа одним полком".
"Давным-давно, - возвращает нас поэт к истокам зла, - у чистых вод.
...Близ рубежа чужой земли.
Аулы мирные цвели,
Гордились дружбою взаимной;
Там каждый путник находил.
Ночлег и пир гостеприимный...
Весельем песни их дышали.
Они тогда еще не знали.
Ни золота, ни русской стали!...".
