Мартин Хайдеггер: бытие и человек. «Теории»: Философия Мартина Хайдеггера

ХАЙДЕГГЕР, МАРТИН (Heidegger, Martin) (1889–1976), немецкий философ-экзистенциалист, оказал значительное влияние на европейскую философию 20 в. Будучи студентом и ассистентом Э.Гуссерля, внес серьезный вклад в развитие феноменологии. Однако взгляды Хайдеггера весьма отличаются от взглядов Гуссерля. Согласно Хайдеггеру, подлинное понимание должно начинаться с наиболее фундаментальных уровней исторического, практического и эмоционального существования человека – тех уровней, которые поначалу могут и не осознаваться и которые, возможно, влияют на деятельность самого разума.

Хайдеггера как мыслителя занимали прежде всего формы повседневного существования, или, по его словам, способы «бытия в мире». Хайдеггер полагал, что современное научное мышление не видит различия между способом бытия человеческого субъекта и способом бытия, характерным для физических объектов. Научное мышление игнорирует само понятие бытия, сам смысл того, что значит существовать.

Хайдеггер предлагал исследовать смысл бытия и описать формы, в которых бытие себя являет, – эту задачу он называл «фундаментальной онтологией». Отправным моментом, с его точки зрения, должно быть описание наиболее близкого нам феномена бытия – человеческого существования. Однако, в отличие от Гуссерля, для которого подобное описание возможно только на рефлексивном уровне чистого сознания, Хайдеггер настаивал, что человеческое существование должно анализироваться через его конкретные отношения с социально-историческим миром, в котором человек говорит, мыслит и действует. Человеческий субъект уже «здесь», он присутствует (Dasein, здесь-бытие), «заброшен» в пред-существующий мир. Хайдеггер анализировал несколько первичных способов («экзистенциалов») человеческого «бытия в мире», таких как инструментальное обращение с вещами, понимание и истолкование мира, использование человеком языка, понимание того, что существует «другой» и забота о других, а также настроения и наклонности. В каждом из этих способов бытия человеческое существование отличается от существования объектов.

Таким образом, человеческое существование объясняется исходя из контекста реальных и практических отношений человека с миром. К несчастью, человек оказывается все более поглощенным повседневными заботами и забывает о своем бытии. Он теряет чувство своей «подлинности» и впадает в усредненное существование, в «неполноценные» способы бытия в мире. Это – бестревожный путь конформизма. Человек превращается в одного из «них» (das Man), вливается в анонимную толпу, принимает ее ценности и усваивает ее способы поведения и мышления. Однако, опираясь на свой глубинный, личностный опыт, человек может вновь обрести подлинность существования. Например, тревога (Angst) разрушает привычные схемы жизни и отношений, что приводит к уединению. Тогда безличные «люди» больше не могут доминировать, поскольку «они» уже не дают человеку чувства комфортности и безмятежного существования.

Хайдеггер всегда полагал, что проблематика мира и «другого» является важнейшей для рассмотрения человеческого существования, однако его более поздние работы посвящены не столько проблеме индивидуальной субъективности, сколько проблемам традиционной метафизики. В работеЧто такое метафизика ?и во Введении в метафизику он прослеживает исторические и философские корни понятия бытия и их влияние на современную «технологическую» интерпретацию природы. В своих проницательных работах о языке и литературе, он показывает, как устремления, исторические традиции и толкования, принадлежащие определенному времени, находят выражение через созерцание мыслителя или поэта. Сам процесс мышления является благодарным принятием того, что есть. Событие (Ereignis) бытия не только случается, оно находит возможность быть «сказанным» или «начертанным».

Хайдеггер Мартин (годы жизни - 1889-1976) является одним из родоначальников такого направления философии, как немецкий экзистенциализм. Он родился в 1889 году, 26 сентября, в Месскирхе. Отец его, Фридрих Хайдеггер, был мелким ремесленником.

Хайдеггер готовится стать священником

С 1903 по 1906 год Хайдеггер Мартин посещает в Констанце гимназию. Он живет в "Доме Конрада" (католическом интернате) и готовится к тому, чтобы стать священником. В течение трех следующих лет продолжает свое обучение Мартин Хайдеггер. Биография его в это время отмечена тем, что он посещает архиепископскую гимназию и семинарию в Брайзгау (Фрайбург). 30 сентября 1909 года будущий философ становится послушником в расположенном под Фельдкирхом иезуитском монастыре Тизис. Однако уже 13 октября вынужден был уехать домой из-за начавшихся болей в сердце Мартин Хайдеггер.

Краткая биография его продолжается тем, что он в период с 1909 по 1911 год учится в Фрайбургском университете, на теологическом факультете. Также он занимается самостоятельно философией. Свои первые статьи публикует в это время Мартин Хайдеггер (фото его представлено ниже).

Духовный кризис, новое направление обучения, защита диссертации

С 1911 по 1913 год он переживает духовный кризис и решает покинуть теологический факультет, продолжив обучение в Фрайбургском университете. Здесь Мартин Хайдеггер изучает философию, а также естественные и гуманитарные науки. Он штудирует труд Гуссерля "Логические исследования". В 1913 году Хайдеггер Мартин защищает диссертацию, а еще через 2 года становится доцентом во Фрайбургском университете.

Женитьба

В 1917 году философ женится. Мыслитель вступает в брак с изучающей во Фрейбурге экономику Эльфридой Петри. Жена Хайдеггера является дочерью прусского высокопоставленного офицера. Вероисповедание ее - евангелическо-лютеранское. Эта женщина сразу же уверовала в высокое предназначение и гениальность своего мужа. Она становится ему опорой, секретарем, другом. Под влиянием супруги со временем растет отчужденность Хайдеггера от католичества. В 1919 году в семье рождается первый сын, Георг, а через год - Герман.

Работа приват-доцентом, лекции по онтологии

С 1918 по 1923 год философ является ассистентом Гуссерля и приват-доцентом во Фрайбургском университете. В 1919 году он порывает с системой католицизма, и через год начинается дружба этого философа с Карлом Ясперсом. С 1923 по 1928 год Хайдеггер проводит лекции по Мартина Хайдеггера способствует росту его популярности. Его приглашают в университет Марбурга экстраординарным профессором.

Работа в Марбурге

Материальное положение Хайдеггера улучшается. Однако сам городок, скудная библиотека, здешний воздух - все это раздражает Мартина, который поселился бы охотнее в Гейдельберге. Именно сюда привлекает его теперь и дружба с Карлом Ясперсом. Спасает Хайдеггера одухотворенный философский поиск, а также хижина в Тодтнауберге (на фото ниже), находящаяся неподалеку от родных мест - работа по дереву, горный воздух, а самое главное - создание книги под названием "Бытие и время", которая стала классическим произведением 20 века. Большой популярностью пользуются у студентов лекции Хайдеггера. Однако с коллегами взаимопонимания нет, кроме Р. Бультмана, известного протестантского теолога.

Хайдеггер - преемник Гуссерля во Фрайбургском университете

И время" выходит в 1927 году, а в следующем автор ее становится преемником Гуссерля на кафедре философии в родном Фрайбургском университете. В 1929-30 гг. он читает ряд важных докладов. В 1931 году у Хайдеггера появляются симпатии к национал-социалистическому движению. Ректором Фрайбургского университета (на фото ниже) он становится в 1933 году. К этому же времени относится организация "лагеря науки", а также пропагандистские выступления в Тюбингене, Гейдельберге и Лейпциге.

Хайдеггер оказывается в 1933 году в числе относительно немногих известных личностей, сотрудничающих с нацизмом. Среди идейных устремлений его он находит что-то созвучное своим умонастроениям. Хайдеггер, погруженный в свои занятия и мысли, не располагает временем и особым желанием вчитываться в труды фашиствующих "теоретиков" и в "Майн кампф" Гитлера. Новое движение обещает величие и обновление Германии. Студенческие союзы способствуют этому. Хайдеггер, которого студенты всегда любили, знает и учитывает их настроения. Волна национального одушевления увлекает и его. Постепенно Хайдеггер попадает в сети различных гитлеровских организаций, находящихся во Фрейбургском университете.

В апреле 1934 года философ добровольно покидает пост ректора. Он разрабатывает план создания Академии доцентов в Берлине. Мартин решает уйти в тень, поскольку зависимость от политики национал-социализма его уже тяготит. Это спасает философа.

Военные и послевоенные годы

В течение последующих лет он делает целый ряд важных докладов. В 1944 году Хайдеггера призывают для рытья окопов в народное ополчение. В 1945 он едет в Мескирх для того, чтобы спрятать и привести в порядок свои рукописи, а затем отчитывается перед существовавшей в то время комиссией по чистке. Хайдеггер также переписывается с Сартром, дружит с Жаном Бофре. С 1946 по 1949 год длится запрет на преподавание. В 1949 году он делает в Бременском клубе 4 доклада, которые были повторены в 1950 году в Академии изящных искусств (Бавария). Хайдеггер участвует в различных семинарах, посещает в 1962 году Грецию. Умер он 26 мая 1978 года.

Два периода в творчестве Хайдеггера

Два периода выделяют в творчестве этого мыслителя. Первый длился с 1927 года до середины 1930-х. Кроме "Бытия и времени", в эти годы Мартин Хайдеггер работы написал следующие (в 1929 году): - "Кант и проблемы метафизики", "О сущности основания", "Что такое метафизика?". С 1935 года начинается второй период его творчества. Он длится до конца жизни мыслителя. Наиболее значительными работами этого периода являются: написанный в 1946 году труд "Гельдерин и сущность поэзии", в 1953 - "Введение в метафизику", в 1961 - "Ницше", в 1959 - "На пути к языку".

Особенности первого и второго периода

Философ в первый период пытается создать систему, которая представляет собой учение о бытии, рассматриваемом как основа существования человека. А во второй Хайдеггер интерпретирует различные философские идеи. Он обращается к трудам таких авторов античности, как Анаксимандр, Платон, Аристотель, а также к работам представителей Нового и Новейшего времени, таких как Р. М. Рильке, Ф. Ницше, Ф. Гельдерлин. Проблема языка в этот период становится для этого мыслителя основной темой его рассуждений.

Задача, которую ставил перед собой Хайдеггер

Мартин Хайдеггер, философия которого нас интересует, видел свою задачу как мыслителя в том, чтобы обосновать по-новому учение о смысле и сущности бытия. Он стремился для достижения данной цели отыскать средства, способствующие повышению адекватности передачи мыслей с помощью языка. Усилия философа направлены были на то, чтобы передать тончайшие оттенки смысла, максимально используя при этом философские термины.

Очень мудреным языком написана главная работа Хайдеггера, опубликованная в 1927 году ("Бытие и время"). Например, Н. Бердяев считал "несносным" язык этой работы, а многочисленные словообразования (слово "можествование" и другие) - бессмысленными или, по меньшей мере, очень неудачными. Языку Хайдеггера, впрочем, как и гегелевскому, свойственна особая выразительность. Бесспорно, у этих авторов есть собственный литературный стиль.

Тупик, в котором оказалась Европа

Мартин Хайдеггер стремится в своих трудах выявить установки мышления жителей Европы, которые можно назвать основополагающими, породившими нынешнее нежелательное состояние европейской цивилизации. По мнению философа, важнейшая из них предлагала людям ориентироваться на преодоление культуры мысли, насчитывающей 300 лет. Европу в тупик завела именно она. Из этого тупика следует искать выход, прислушиваясь к шепоту бытия, как считал Мартин Хайдеггер. Философия его в этом вопросе не является принципиально новой. Многих мыслителей Европы волновали вопросы о том, в правильном ли направлении движется человечество и стоит ли ему изменить свой путь. Однако, размышляя об этом, Хайдеггер идет дальше. Он выдвигает гипотезу о том, что мы, возможно, "последыши" исторического свершения, подходящего к своему концу, в котором все завершено будет в "нудный порядок единообразного". В своей философии этот мыслитель не выдвигает задачу спасения мира. Цель его скромнее. Она состоит в том, чтобы понять мир, в котором мы живем.

Анализ категории бытия

В философии его главное внимание уделяется анализу категории бытия. Эту категорию он наполняет своеобразным содержанием. Мартин Хайдеггер, биография которого была представлена выше, считает, что бытие обозначает с самого начала философской западноевропейской мысли и до сих пор то же, что и присутствие, из которого звучит настоящее. Согласно общепринятому представлению, настоящее образует характеристику времени в противопоставлении его с прошлым и будущим. Временем определяется бытие как присутствие. У Хайдеггера бытие - существование во времени различных вещей, или экзистенция.

Человеческое существование

Согласно мнению этого философа, человеческое существование - основной момент осмысления сущего. Человеческое бытие он обозначает особым термином "dasien", тем самым порывая с предшествующей традицией философии, согласно которой данный термин обозначает "сущее", "наличное бытие". По мнению исследователей творчества Хайдеггера, у него "dasien" означает, скорее, бытие сознания. Лишь человек знает о том, что он смертен, и лишь ему известна временность собственного существования. Он способен, благодаря этому, осознать свое бытие.

Попадая в мир и находясь в нем, человек испытывает состояние заботы. Эта забота выступает как единство 3-х моментов: "забегания вперед", "бытия в мире" и "бытия при внутримировом сущем". Хайдеггер полагал, что быть существом экзистенциальным означает быть прежде всего открытым для познания всего сущего.

Философ, рассматривая как "забегание вперед" "заботу", хочет подчеркнуть отличие бытия человека от всего остального вещественного бытия в мире. Бытие человеческое как будто постоянно "ускользает вперед". Оно заключает в себе, таким образом, новые возможности, фиксирующиеся как "проект". То есть бытие человека проектирует само себя. Осознание движения его во времени реализуется в проекте бытия. Поэтому можно рассматривать такое бытие как существующее в истории.

Еще одно понимание "заботы" ("бытие при внутримировом сущем") означает особый способ отношения к вещам. Человек рассматривает их как своих спутников. Структура заботы объединяет настоящее, будущее и прошлое. Прошлое при этом выступает у Хайдеггера как заброшенность, будущее - как "проект", воздействующий на нас, а настоящее - обреченность на то, чтобы быть порабощенным вещами. Бытие может, в зависимости от приоритета того или иного элемента, быть неподлинным или подлинным.

Неподлинное бытие

Мы имеем дело с неподлинным бытием и существованием, соответствующим ему, тогда, когда в бытии вещей перевес компонента настоящего заслоняет его конечность от человека, то есть когда бытие целиком поглощено социальной и предметной средой. По Хайдеггеру, неподлинное существование нельзя устранить преобразованием среды. В его условиях человек находится в "состоянии отчуждения". Хайдеггер называет неподлинный способ существования, характеризующийся тем, что человек погружен полностью в мир вещей, диктующий его поведение, существованием в безличном Ничто. Именно оно определяет обыденное бытие человека. Существо, выдвинутое в ничто, благодаря открытости последнего приобщается к ускользающему сущему. Иными словами, он может постичь сущее. Являясь условием возможности его раскрытия, Ничто нас отсылает к сущему. Любопытство наше к нему рождает метафизику. Она обеспечивает выход за пределы сущего познающего субъекта.

Метафизика в интерпретации Хайдеггера

Нужно заметить, что Хайдеггер, размышляя о метафизике, по-своему ее интерпретирует. Весьма отличается от традиционного понимания интерпретация, которую предложил Мартин Хайдеггер. Что такое метафизика, согласно традиции? Она рассматривалась традиционно как синоним философии в целом или некоторой части ее, игнорирующей диалектику. Философия Нового времени, по мнению интересующего нас мыслителя, является метафизикой субъективности. к тому же, является полным нигилизмом. Какова же ее судьба? Хайдеггер полагал, что прежняя метафизика, которая стала синонимом нигилизма, в нашу эпоху завершает свою историю. По его мнению, это доказывает превращение в знания. Став антропологией, философия гибнет сама от метафизики. Хайдеггер полагал, что свидетельством этого является провозглашение знаменитого лозунга Ницше "Бог мертв". Лозунг этот означает, по сути, отказ от религии, что является доказательством разрушения оснований, на которых прежде покоились важнейшие идеалы и базировались человеческие представления о целях в жизни.

Нигилизм современности

Хайдеггер Мартин отмечает, что исчезновение авторитета церкви и Бога означает, что место последнего занимает авторитет совести и разума. Историческим прогрессом замещается бегство в сферу чувственного от этого мира. Цель вечного блаженства, являющаяся потусторонней, трансформируется в земное счастье для множества людей. Распространением цивилизации и созиданием культуры сменяется попечение о культе религиозном, как отмечает Мартин Хайдеггер. Техника и разум выходят на первый план. То, что прежде являлось чертой библейского Бога - творческое начало, - теперь характеризует человеческую деятельность. Творчество людей переходит в гешефт и бизнес. Вслед за тем наступает стадия упадка культуры, ее разложения. Нигилизм является знамением Нового времени. Нигилизм, согласно Хайдеггеру, - истина о том, что прежние цели всего сущего пошатнулись. Эта истина приходит к господству. Однако с изменением отношения к основным ценностям нигилизм становится чистой и свободной задачей установления новых. Нигилистическое отношение к ценностям и авторитетам не равно, все же, остановке развития культуры и мысли человека.

Случайна ли последовательность эпох?

Следует учитывать, касаясь философии истории Мартина Хайдеггера, что, согласно его мнению, не случайной является последовательность вмещаемых бытием эпох. Она является неизбежной. Мыслитель полагал, что приход грядущего люди ускорить не могут. Однако они могут его увидеть, нужно лишь научиться вслушиваться в бытие и задавать вопросы. И тогда незаметно придет новый мир. Он будет, по Хайдеггеру, руководствоваться "чутьем", то есть подчинять задаче планирования все возможные устремления. Так недочеловечество превратится в сверхчеловека.

Два типа мышления

Необходимо пройти длительный путь ошибок, заблуждений и познания для того, чтобы это превращение произошло. Осмысление нигилизма, который поразил европейское сознание, может внести свою лепту в дело преодоления этого трудного и долгого пути. Лишь новая философия, не связанная с "научной философией" прошлого, может успешно следовать изучению мира с помощью прислушивания к нему. Хайдеггер видит в развитии философии научной тревожный симптом, говорящий о том, что в ней угасает осмысливающее мышление и разрастается исчисляющее. Эти два типа мышления выделяются в работе под названием "Отрешенность", вышедшей в 1959 году. Анализ их - основа теории познания явлений в сфере общественной жизни. По мнению Хайдеггера, рассчитывающее или вычисляющее мышление исследует и планирует, калькулирует возможности, при этом не анализируя возможные последствия их реализации. Эмпиричен данный тип мышления. Он не способен сфокусироваться на царящем во всем смысле. Осмысливающее мышление отрывается в своих крайностях от действительности. Однако оно, при наличии упражнений и специальной подготовки, может избежать данной крайности и достичь истины самого бытия. По Хайдеггеру, это возможно благодаря феноменологии, которая выступает "знанием толкования", а также герменевтики.

Что есть истинное, по Хайдеггеру

Многие вопросы осветил в своих работах Мартин Хайдеггер. Идеи его касаются, в частности, того, как установить истину. Этот мыслитель, рассуждая о ней, а также о постижении бытия в работе под названием "О сущности истины", исходит из того, что обыкновенный рассудок человека выступает благодаря мышлению средством ее достижения. Однако что есть истинное? Мартин Хайдеггер кратко ответил на этот вопрос так: "Это действительное". Мыслитель отмечает, что мы называем истинным не только сущее, но, прежде всего, наши собственные высказывания о нем. Так как же избежать ложного и достичь истины? Чтобы этого добиться, следует обратиться к "связующим правилам". Будучи, по мнению этого философа, чем-то вечным и непреходящим, не основывающимся на обреченности людей и мимолетности, истина обретается человеком, входящим в сферу обнаружения всего сущего. При этом свобода мыслится Хайдеггером в качестве "допущения бытия сущего". Она является для достижения истины необходимым условием. Если свободы нет, нет и истины. В познании свобода является свободой блужданий и поисков. Блуждания - источник заблуждений, однако человеку свойственно их преодолевать и раскрывать смысл бытия, считает Мартин Хайдеггер. Философия (краткое ее содержание) этого мыслителя была рассмотрена в этой статье.

Идеи Хайдеггера в целом являются попыткой преодолеть присущие старой, отжившей философии недостатки и найти пути решения важнейших проблем выживания людей. Именно такую задачу ставил перед собой Мартин из его работ до сих пор пользуются большой популярностью. Труды этого автора считаются фундаментальными в Мартина Хайдеггера, таким образом, не теряет своей актуальности и сегодня.

Пожалуй, ключевая фигура европейской философии первой половины XX века. Он не только подверг глубокому анализу и реинтерпретации существующие философские идеи, начиная от античности до своего времени (сочинения Аристотеля, Платона, Канта, Гегеля, Ницше), но и попытался создать целостную систему - учение о бытии как основе человеческого существования. Хайдеггер был уверен, что отношение сущего и бытия уже в античности было осмысленно неверно, декартовское же разделение мира на субъект/объект стало величайшей погрешностью философии, которая в итоге привела к онтологическому нигилизму философии XX века. И чтобы исправить эту погрешность, которая имела серьёзные последствия для философии, истории, культуры, необходимо вернуться к «ведущему вопросу философии» (Leitfrage) - вопросу соотношения бытия (Sein) и сущего (Seiende). Как отмечает профессор А.Г. Дугин, «что пошло «не так», почему оно пошло именно «не так», и как надо «так» – составляет основной нерв философии Мартина Хайдеггера».

Собственно, об этом с большей убедительностью расскажут специалисты. Сегодня Моноклер выбрал лекции по философии Мартина Хайдеггера и предлагает вам посмотреть их. Лекторы - российский общественный деятель, философ, политолог, социолог Александр Дугин и доктор философских наук Нелли Васильевна Мотрошилова. Лекции Нелли Мотрошиловой в большей степени представляют собой общий обзор творчества мыслителя, в то время как лекции профессора Дугина являются самым настоящим погружением в анализ того, что из себя представляет философия Мартина Хайдеггера его философский метаязык. Как говорится, на любой вкус.

Лекция #1

Лекции о Мартине Хайдеггере, которые прочитала Нелли Мотрошилова, в основном, сконцентрированы на его биографии, каких-то веховых событиях жизни, повлиявших на философа. Кроме того, здесь рассматривается фундаментальный труд Хайдеггера «Бытие и время», в котором была пересмотрена категориальная система бытия, главный вопрос философии, понятие Da Sein («бытие-в-себе» «тут-бытие»), введённое Хайдеггером в философский контекст, и такие специфические категории, как «озабоченность» («Sorge») , «брошенность в мир» (Geworfenheit), «ужас» (Furcht).

Лекция #2

Мартин Хайдеггер: драмы жизни и метаморфозы философских идей

В этой лекции о Мартине Хайдеггере речь как раз идёт о метаморфозах его философских идей. Почему «Бытие и время» считается «книгой книг» XX века? Как Хайдеггер деконструировал учение о бытии? В чём заключалась суть спора Хайдеггера и неокантианца Кассира? Понимал ли Хайдеггер, как влияло время на его теорию? Как складывались отношения Хайдеггера с национал-социалистической верхушкой страны? В чём Хайдеггер упрекал учёных? Куда исчезает слово Da sein («бытие-в-себе») в послевоенных работах Хайдеггера? Как меняется философия Хайдеггера на протяжении его творчества? Всё это есть в лекции Нелли Мотрошиловой.

Лекция#3

«Чёрные тетради» Мартина Хайдеггера

Лекция, прочитанная доктором философских наук Нелли Мотрошиловой в рамках проекта Института философии РАН «Анатомия философии: как работает текст», посвящена поздним дневниковым записям Мартина Хайдеггера 1931–1941 и сконцентрирована на проблеме, связанной с ректорством великого философа во время правления Гитлера: можно ли объяснить связь Хайдеггера с национал-социализмом, его ненависть к либерализму и демократии и равнодушие (если не больше) к массовому уничтожению людей его психологическими особенностями, поколенческими заблуждениями или характерным для интеллектуалов его круга правоконсервативным романтизмом? Или же к его выбору нужно отнестись всерьез - как к позитивному или негативному итогу развития самого картезианского ratio и европейской метафизики в целом? Дело ли философии «забота» о полисе или их нужно оградить друг от друга? И нужно ли нам, размышляя об этом, абстрагироваться от сегодняшней ситуации в нашем с вами полисе?

Лекция #4

Хайдеггер как самый западный из западных философов

В первой из четырёх своих лекций о Мартине Хайдеггере профессор Дугин рассказывает, почему наследие философа в русскоязычном контексте глубоко специфично и далеко от идей самого Хайдеггера, об особенностях развития западно-европейкой философии, «главном вопросе философии», «вечернем мышлении», метаязыке философии Хайдеггера, его отношениях с национал-социалистами и концепции планетаризма.

Лекция #5

Мартин Хайдеггер 2: Das Geviert

Что такое «другое начало» (die andere Anfang) для Хайдеггера? Из чего состоит фундаментально-онтологическая структура бытия «Четверица» (Das Geviert)? В чём её смысл? В чём заключается сущность человеческого существования (Gestell)? Как, по Хайдеггеру, человек из поэта превращается в производителя? Где выход? Всему этому посвящена вторая лекция профессора Дугина.

нем. Martin Heidegger

немецкий философ, давший новое направление немецкой и общемировой философии, является одним из крупнейших философов XX века

Краткая биография

Ма́ртин Ха́йдеггер (нем. Martin Heidegger [ˈmaɐ̯tiːn ˈhaɪdɛɡɐ]; 26 сентября 1889, Месскирх, Великое герцогство Баден, Германская империя - 26 мая 1976, Фрайбург-им-Брайсгау, Баден-Вюртемберг, ФРГ) - немецкий философ, давший новое направление немецкой и общемировой философии, является одним из крупнейших философов XX века.

Создал учение о Бытии как об основополагающей и неопределимой, но всем причастной стихии мироздания. Зов Бытия можно услышать на путях очищения личностного существования от обезличивающих иллюзий повседневности (ранний период) или на путях постижения сущности языка (поздний период). Является одним из основоположников немецкого экзистенциализма. Известен также своеобразной поэтичностью своих текстов и использованием диалектного немецкого языка в серьёзных трудах.

Дискуссионным в исторической науке является вопрос об отношении Хайдеггера к нацизму.

Родился в городке Месскирхе (в 80 км к югу от Штутгарта) в небогатой католической семье. Его отец Фридрих был ремесленником и низшим церковнослужителем в костеле св. Мартина, а мать Иоганна Кемпф - крестьянкой. Он прошёл обучение в гимназиях в Констанце (c 1903 года) и Фрайбурге (с 1906 года). Осенью 1909 года Хайдеггер собирается принять постриг в иезуитском монастыре, но болезнь сердца меняет его путь.

В 1909 году поступает на теологический факультет Фрайбургского университета. В 1911 году Мартин переходит на философский факультет и заканчивает его в 1915 году, защищает две диссертации - «Учение о суждении в психологизме» (1913 год) и «Учение Дунса Скотта о категориях и значении» (1915 год). После начала Первой мировой войны 10 октября 1914 года Хайдеггер был призван в армию, но из-за проблем с сердцем и неврастении был признан ограниченно годным и в боевых действиях не участвовал, оставаясь некоторое время тыловым ополченцем-ландштурмистом.

С 1915 года работает приват-доцентом на теологическом факультете Фрайбургского университета, где читает курс «Основные линии античной и схоластической философии». Однако независимость позиции мыслителя противопоставили его католическим теологам и вызвали охлаждение интереса к христианской философии. Здесь же Хайдеггер испытал влияние феноменологии Гуссерля. В марте 1917 года Хайдеггер женится на прусской лютеранке Эльфриде Петри - своей первой студентке 1915/1916 года обучения. В 1919 году у Хайдеггера рождается сын Йорг .

Освобождение от влияния католической теологии способствовало переезду Мартина Хайдеггера в Марбургский университет (1922 год). За годы работы в Марбурге Хайдеггер получает широкую известность, в частности после выхода в 1927 году трактата «Бытие и время». К этому периоду относятся также такие труды, как «Кант и проблема метафизики», «Что такое метафизика», «О сущности основания».

В 1928 году возвращается во Фрайбург и занимает кафедру ушедшего в отставку Гуссерля. 21 апреля 1933 года, после прихода нацистов к власти, Хайдеггер на год становится ректором Фрайбургского университета, а 1 мая того же года вступает в НСДАП, принимает участие в политической деятельности. Он произносит речи, направленные на интеграцию университета в нацистское государство и активно пользуется нацистской риторикой. Остаётся членом НСДАП до самого окончания Второй мировой войны. Особо отмечается, что Хайдеггер не пришёл на похороны своего учителя Гуссерля в 1938 году. В 1944 году Хайдеггер призван в фольксштурм. В апреле 1945 года Хайдеггер оказывается на оккупированной французами территории и подвергается денацификации. Происходит суд, который подтверждает сознательную поддержку мыслителем нацистского режима, что приводит к отстранению его от преподавания до 1951 года.

В 1947 году публикуется «Письмо о гуманизме», в котором Хайдеггер чётко определяет отличия своего учения от экзистенциализма и новоевропейского гуманизма. Работы послевоенного периода вошли в сборники «Лесные тропы» (1950), «Доклады и статьи» (1954), «Тождество и различие» (1957), «На пути к языку» (1959) и другие. Выходят курсы лекций «Что такое мышление?» (1954), двухтомник «Ницше» (1961) и многие другие труды. Похоронен в родном городе.

Введение

Хайдеггер считает, что вопрос о бытии, который, по его утверждению, является основным философским вопросом, оказался забыт во всей истории западной философии, начиная ещё с Платона. Бытие трактовалось неправильно, так как не имело чисто «человеческого» измерения. Уже у Платона мир идей в своей объективности безразличен к человеку. «Только выяснение сущности человеческого бытия раскрывает сущность бытия».

Целью Хайдеггера было подвести философское основание под науку, которая, как он считал, работает без выявленного основания теоретической деятельности, вследствие чего учёные неправильно придают своим теориям универсализм и неправильно трактуют вопросы бытия и экзистенции. Таким образом, философ ставит себе цель извлечь тему бытия из забвения и придать ей новый смысл. Для этого Хайдеггер прослеживает путь всей истории философии и подвергает переосмыслению такие философские понятия как реальность, логика, Бог, сознание. В своих поздних трудах философ рассматривает эффект, который на человеческую экзистенцию оказывает современная техника.

Работы Мартина Хайдеггера оказали сильнейшее влияние на философию, теологию и другие гуманитарные науки XX века. М. Хайдеггер повлиял на становление таких направлений как экзистенциализм, герменевтика, постмодернизм, деконструктивизм и всей континентальной философии в целом. Известные философы XX века Карл Ясперс, Клод Леви-Стросс, Георг Гадамер, Жан-Поль Сартр, Ахмад Фардид, Ханна Арендт, Морис Мерло-Понти, Мишель Фуко, Ричард Рорти и Жак Деррида признавали его влияние и анализировали его работы.

Хайдеггер поддержал национал-социализм и был членом партии с мая 1933 до мая 1945 года. Его защитники, в частности Ханна Арендт, считали это его личной трагедией и отстаивали мнение, что его политическая позиция не имела отношения к его философским взглядам. Критики, такие как Эммануэль Левинас и Карл Лёвит, считали, что поддержка национал-социалистической партии бросила тень на все мысли философа.

Философия

Бытие, время и Dasein

Философия Хайдеггера основана на соединении двух фундаментальных наблюдений мыслителя.

Во-первых, по его мнению, философия на протяжении более чем 2000-летней истории уделяла внимание всему, что имеет характеристику «быть» в этом мире, включая и сам мир, но забыла о том, что это значит. В этом заключается хайдеггеровский «бытийный вопрос», который красной нитью проходит через все его работы. Одним из источников, который повлиял на его трактовку этого вопроса, были труды Франца Брентано об использовании Аристотелем различных по смыслу понятий бытия. Свой главный труд, «Бытие и время», Хайдеггер предваряет диалогом из «Софиста» Платона, показывая, что западная философия игнорировала понятие бытия, потому что считала его смысл самоочевидным. Хайдеггер же требует от всей западной философии проследить все этапы становления этого понятия с самого начала, называя процесс «деструкцией» (Destruktion) истории философии.

Во-вторых, на философию оказало сильное влияние изучение Хайдеггером философских трудов Э. Гуссерля, который не прослеживал вопросы истории философии. Например, Гуссерль считал, что философия должна подразумевать описание опыта (отсюда и известный лозунг - «назад к самим вещам»). Хайдеггер же предлагал понять, что опыт всегда «уже» имеет место в мире и бытии. Гуссерль трактовал сознание интенциально (в смысле того, что оно всегда направлено на что-то, всегда о чём-то). Интенциональность сознания трансформировалась в системе Хайдеггера в понятие «заботы». Структуру человеческого бытия в его целостности Хайдеггер обозначает как «заботу», представляющую собой единство трёх моментов: «бытия-в-мире», «забегания вперед» и «бытия-при-внутримировом-сущем»."Забота" является базисом хайдеггеровской «экзистенциальной аналитики», как он обозначил её в «Бытии и времени». Хайдеггер считал, что для описания опыта нужно сначала найти то, для чего подобное описание будет иметь смысл. Таким образом Хайдеггер выводит своё описание опыта через Dasein, для которого бытие становится вопросом. В «Бытии и времени» Хайдеггер критиковал абстрактный метафизический характер традиционных путей описания человеческой экзистенции, таких как «рациональное животное», личность, человек, душа, дух или субъект. Dasein не становится основанием для новой «философской антропологии», но понимается Хайдеггером как условие возможности чего-либо похожего на «философскую антропологию». Dasein по Хайдеггеру - это «забота». В отделе экзистенциальной аналитики Хайдеггер пишет, что Dasein, которое находит себя заброшенным в мир среди вещей и Других, находит в себе возможность и неотвратимость собственной смерти. Необходимостью для Dasein является принять эту возможность, ответственность за собственную экзистенцию, что является фундаментом для достижения аутентичности и специфической возможностью для избегания «вульгарной» жестокой временности и публичной жизни.

Единство этих двух мыслей в том, что обе они непосредственно связаны с временем. Dasein заброшено в уже существующий мир, что означает не только временной характер бытия, но и влечет за собой возможность использования уже устоявшейся терминологии западной философии. Для Хайдеггера, в отличие от Гуссерля, философская терминология не может быть оторвана от истории использования этой терминологии, поэтому истинная философия не должна избегать конфронтации вопросов языка и значения. Экзистенциальная аналитика «Бытия и времени», таким образом, явилась только первым шагом в хайдеггеровской «деструкции» (Destruktion) истории философии, то есть в трансформации её языка и значения, что делает экзистенциальную аналитику всего лишь своего рода частным случаем (в том смысле, в котором, например, Специальная теория относительности является частным случаем ОТО).Следует отметить, что Хайдеггер предельно точно описал так называемое бытие без человека , точнее совокупность взаимоотсылов вещей, как тот парадоксальный фон, куда и заброшено Dasein.Многое немецкий мыслитель открыл, вывел на свет, многие его позиции спорны, но импульсы, которые воспринял XX и XXI век от М. Хайдеггера, будут ещё долго питать творческое мышление современных учёных и философов.

«Бытие и время»

Трактат «Бытие и время» (нем. Sein und Zeit) был опубликован в 1927 году и стал первой академической книгой Хайдеггера. Публикация давала возможность получить право на кресло Э. Гуссерля во Фрайбургском университете, и успех работы гарантировал ему назначение на этот пост.

Исследование бытия ведётся Хайдеггером через интерпретацию особого вида бытия, человеческого бытия (Dasein, «тут-бытия», «бытия-сознания»), которое есть по-новому понятая трансцендентальная субъективность Гуссерля. Предметом исследования является «смысл бытия вообще». В начале «Бытия и времени» Хайдеггер ставит вопрос: «По какому сущему должен быть прочитан смысл бытия, какое сущее должно быть отправным пунктом для открывания бытия?» Согласно Хайдеггеру, это сущее - человек, поскольку именно этому сущему «свойственно то, что вместе с его бытием и через его бытие последнее ему самому открыто. Понимание бытия само есть бытийная определенность тут-бытия.» Понимание у Хайдеггера означает открытость тут-бытия, вследствие которой для Dasein не просто существует мир, но оно само есть бытие-в-мире. Мир, по Хайдеггеру, не есть нечто внешнее тут-бытию. В этом отношении Хайдеггер отчасти следует за Гуссерлем, в феноменологии которого «мир» предстаёт как горизонт трансцендентальной субъективности.

Изначальная открытость тут-бытия характеризуется как настроенность, расположенность (Gestimmtheit, Befindlichkeit). «To, что мы онтологически называем расположенностью, онтически есть самое обычное и известное: настроение, настроенность». Настроенность, по Хайдеггеру - основной экзистенциал, или бытийная характеристика тут-бытия. Она имеет экзистенциальную структуру проекта, который есть выражение той специфической черты тут-бытия, что оно есть своя собственная возможность. Истолковывая экзистенциальную структуру тут-бытия как проект, Хайдеггер исходит из первичности эмоционально-практического отношения человека к миру. По Хайдеггеру, бытие сущего непосредственно открыто человеку в отнесённости к его намерениям (возможностям), а не в чистом незаинтересованном созерцании. Теоретическая установка производна от понимания как изначальной открытости тут-бытия. В частности, по Хайдеггеру, экзистенциальное понимание является истоком гуссерлева «созерцания феноменов».

Экзистенциальное, первичное понимание дорефлексивно. Хайдеггер называет его предпониманием (Vorverstandnis). Наиболее непосредственно и адекватно пред-понимание выражается, как считает Хайдеггер, в стихии языка. Поэтому именно к языку следует обратиться онтологии для исследования вопроса о смысле бытия. Впрочем, в период «Бытия и времени» работа с языком остаётся у Хайдеггера лишь вспомогательным средством при описании структуры тут-бытия. «Вопрошанием языка» Хайдеггер будет заниматься во второй период своего творчества.

В книге исследование ведётся через освещение таких тем, как смертность, тревога (не в обычном, а в экзистенциальном смысле), временность и историчность. Хайдеггером намечалась вторая часть книги, смысл которой состоял в «деструкции» (Destruktion) истории философии, но он не претворил в жизнь свои намерения.

«Бытие и время» повлияло на многих мыслителей, включая таких известных экзистенциалистов, как Жан-Поль Сартр (но сам Хайдеггер дистанцировался от ярлыка экзистенциалиста, для этого он даже специально написал т. н. «Письмо о гуманизме»).

«Письмо о гуманизме»

В «Письме о гуманизме» (1946) Хайдеггер отмечал: «Поскольку Маркс, осмысливая отчуждение, проникает в сущностное измерение истории, постольку марксистский взгляд на историю превосходит другие исторические теории».

Оказавшие влияние

Ранний Хайдеггер находился под сильным влиянием Аристотеля. Также существенное влияние на формирование его философии оказали теология католической церкви, средневековая философия и Франц Брентано.

Этические, логические и метафизические работы Аристотеля оказали огромное влияние на формировавшиеся взгляды Хайдеггера в период 1920-х. При чтении классических трактатов Аристотеля Хайдеггер яростно оспаривал традиционный латинский перевод и схоластическую интерпретацию его взглядов. Особенно важной была его собственная интерпретация «Никомаховой этики» Аристотеля и некоторых трудов по метафизике. Эта радикальная интерпретация греческого автора впоследствии оказала влияние на важнейшее произведение Хайдеггера - «Бытие и время».

Важнейшие мысли о бытии высказал ещё Парменид. Хайдеггер намерен был определить заново важнейшие вопросы онтологии, касающиеся бытия, которые, как он считал, были недооценены и забыты метафизической традицией начиная с Платона. В попытках придать свежее толкование вопросам бытия Хайдеггер уделил огромное количество времени изучению мысли древнегреческих авторов доплатоновского периода: Парменида, Гераклита и Анаксимандра, а также трагедии Софокла.

Дильтей

Хайдеггер очень рано начал планировать проект «герменевтики фактической жизни», и на его герменевтическую интерпретацию феноменологии оказало сильное влияние прочтение работ Вильгельма Дильтея.

О влиянии, которое оказал Дильтей на Мартина Хайдеггера, Ганс-Георг Гадамер писал:«Это было бы ошибкой заключить, что на написание „Бытия и времени“ Дильтей оказал влияние в середине 1920-х. Это слишком поздно». Он добавил, что, как ему известно, к 1923 году Хайдеггер находился под влиянием взглядов другого, менее известного философа - Графа Йорка фон Вартенбурга. Гадамер тем не менее отметил, что влияние Дильтея было особенно важным в деле отдаления молодого Хайдеггера от идей неокантианства, как сам Хайдеггер впоследствии признал в «Бытии и времени». Но основываясь на материале ранних лекций Хайдеггера, в которых чувствуется огромное влияние Вильгельма Дильтея в период, ещё ранее чем обозначенный Гадамером как «слишком поздно», некоторые учёные, такие как Теодор Кизель и Дэвид Фаррелл Крелл, отстаивают важность концепции Дильтея для формирования взглядов Хайдеггера.

Так или иначе, несмотря на то, что интерпретация хронологии взглядов Хайдеггера, предложенная Гадамером, может быть спорной, есть ещё одно доказательство влияния, которое оказал Дильтей на Хайдеггера. Новые идеи Хайдеггера, касающиеся онтологии, представляют собой не просто цепь логических аргументов, демонстрирующих его фундаментально новую парадигму, но также герменевтический круг - новое и могущественное средство для обозначения и реализации этих идей.

Эдмунд Гуссерль

На данный момент не существует единства во взглядах как относительно того влияния, которое оказал Эдмунд Гуссерль на философское развитие Хайдеггера, так и о том, насколько его философия имеет феноменологические корни. Насколько сильно было влияние феноменологии на сущностные моменты системы Хайдеггера, также как и наиболее существенные вехи в дискуссии двух философов - вопрос неоднозначный.

О их взаимоотношениях известный философ Ганс-Георг Гадамер писал: «На вопрос о том, чем являлась феноменология в период после Первой мировой войны, Эдмунд Гуссерль дал исчерпывающий ответ: „Феноменология - это я и Хайдеггер“». Тем не менее Гадамер отмечал, что в отношениях между Гуссерлем и Хайдеггером было достаточно разногласий и что быстрый подъём Хайдеггера в философском плане, то влияние, которое он имел, его сложный характер должны были заставить Гуссерля подозревать в нём натуру в духе ярчайшей личности Макс Шелера.

Роберт Достал описывал влияние Гуссерля на Хайдеггера таким образом: «Хайдеггер, который предполагал, что может разорвать отношения с Гуссерлем, основывал свою герменевтику на той трактовке времени, которая не только имеет множество схожих черт с интерпретацией времени Гуссерлем, но и была достигнута благодаря аналогичному феноменологическому методу, использовавшемся Гуссерлем…Разница между Гуссерлем и Хайдеггером значительна, но мы не сможем понять, насколько феноменология Гуссерля определила взгляды Хайдеггера, так же как и не сможем оценить тот проект, который разрабатывался Хайдеггером в „Бытии и Времени“ и почему он оставил его незавершенным».

Даниель Дальстром оценивал работы Хайдеггера как «отклонение от Гуссерля в результате неправильного понимания его работ». Дальстром пишет об отношениях между двумя философами: «То молчание Хайдеггера, которого он придерживался относительно сильнейшего сходства его интерпретации времени и исследований внутренней темпоральности сознания Гуссерля способствуют неправильному пониманию Гуссерлевского понятия интенциальности. Несмотря на критику, которую Хайдеггер вносил в свои лекции, интенциональность (что, косвенно, означает „быть“) не была истолкована Гуссерлем как „абсолютное наличие“. Таким образом, относительно всех этих „опасных сближений“ можно все же сказать, что Хайдеггеровская трактовка временности имеет несколько фундаментальных отличий от идеи темпорального сознания Гуссерля».

Сёрен Кьеркегор

Сёрен Кьеркегор оказал значительное влияние на экзистенциальную концепцию Хайдеггера. Концепция «тревоги» (в экзистенциальном смысле), осознания смертности (бытия-к-смерти) Хайдеггера во многом основывались на размышлениях Кьеркегора. Также он повлиял на понимание нашего субъективного отношения к правде, нашей экзистенции перед лицом смерти, временности экзистенции и важности утверждения нашего всегда глубоко индивидуального бытия-в-мире.

Фридрих Гёльдерлин и Фридрих Ницше

Гёльдерлин и Ницше оказали сильнейшее влияние на становление Хайдеггера как философа, и множество его лекционных курсов были посвящены им, особенно в 1930-х и 1940-х. Лекции о Ницше были основаны в основном на тех посмертно изданных материалах, которые должны были составить его труд «Воля к власти». Опубликованным же при жизни работам Ницше Хайдеггер уделял куда меньше внимания. Хайдеггер считал «Волю к власти» Ницше кульминацией западной метафизики, и его лекции были построены в духе диалога двух мыслителей.

Хайдеггер и нацизм

С 1933 по 1945 год Хайдеггер являлся членом НСДАП, а после краха режима (до 1951 года) оказался в изоляции как его сторонник, но с 1934 года членство в НСДАП было формальным, Хайдеггер постепенно устранялся от отдельных аспектов национал-социализма.

Спорным является вопрос об отношении Хайдеггера к нацистской власти, заявлениях философа в поддержку Адольфа Гитлера. Философ Ханна Арендт, бывшая студентка и возлюбленная Хайдеггера (в 1924 году), сделала много для очищения его имени от подозрений в симпатиях к нацистам, заявив что его понимание их политики было «неразумным». В то же время философы Теодор Адорно и Юрген Хабермас полагали, что поддержка Хайдеггером нацизма была предопределена его философией.

«Чёрные тетради» Хайдеггера, которые он вёл с 1931 года, содержат несколько антисемитских высказываний, первые из которых появляются в записях за 1938-1939 годы. Первая публикация «Чёрных тетрадей» в 2014 году привела к возобновлению дискуссии об отношении Хайдеггера к нацизму.

Библиография

Работы

• «Пролегомены к истории понятия времени» часть 1, часть 2, часть 3 (1925 г.)
• «Бытие и время» (1927 г.)
• «Основные проблемы феноменологии» (1927 г.)
• «Немецкий идеализм (Фихте, Шеллинг, Гегель) и философская проблематика современности» (1929 г.)
• «Кант и проблема метафизики» (1929 г.)
• «Основные понятия метафизики. Мир - конечность - одиночество» (лекции 1929/1930 гг.)
• «Введение в метафизику» (летний семестр 1935 г.)
• «Негативность. Разбирательство с Гегелем в ракурсе вопроса о негативности». (1938 −1939 гг., 1941 г.)
• «Введение в „Феноменологию духа“» (1942 г.)
• «Гераклит» (лекции летних семестров 1943 и 1944 гг.)
• «Время и бытие» (лекция 1949 г.)
• «Вопрос о технике»(Die Frage nach der Technik , 1953)
• «Онто-тео-логическое строение метафизики» (1957 г.)
• «Цолликоновские семинары» (1959-1969 гг.)
• «Гераклит» (семинары, проводившиеся вместе с Е. Финком в зимнем семестре 1966/67 гг.)

Переводчики Хайдеггера

• Артеменко, Наталья Андреевна
• Ахутин, Анатолий Валерианович
• Бибихин, Владимир Вениаминович
• Борисов, Евгений Васильевич
• Васильева, Татьяна Вадимовна
• Глухова, Ирина Гавриловна
• Григорьев Алексей
• Гучинская, Нина Олеговна
• Дугин, Александр Гельевич
• Инишев, Илья Николаевич
• Кузнецов, Василий Юрьевич
• Михайлов, Александр Викторович
• Михайлов Игорь Анатольевич
• Никифоров, Олег Владимирович
• Портнов, Александр Николаевич
• Тевзадзе, Гурам Вениаминович
• Черняков, Алексей Григорьевич
• Шурбелев, Александр Петрович

Сочинения М. Хайдеггера

• Хайдеггер, М. Учение Платона об истине // Историко-философский ежегодник. - М.: Наука, 1986, - с. 255-275.
• Хайдеггер, М. Бытие и время / Пер. с нем. и предисл. Г. Тевзадзе; Гл. редкол. по худож. пер. и лит. взаимосвязям при Союзе писателей Грузии. - Тбилиси, 1989.
• Хайдеггер, М. Разговор на проселочной дороге: Избранные статьи позднего периода творчества. - М.: Высшая школа, 1991.
• Хайдеггер, М. Что это такое - философия? / Пер., коммент., послесл. В. М. Алексенцева. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1992.
• Хайдеггер, М. Время и бытие: Статьи и выступления / Сост., пер. с нем. и комм. В. В. Бибихина. - М.: Республика, 1993. - 447 с.
• Хайдеггер, М. Статьи и работы разных лет / Пер., сост. и вступ. ст. А. В. Михайлова. - М.: Гнозис, 1993.
• Хайдеггер, М. Кант и проблема метафизики / Пер. О. В. Никифорова. М.: Русское феноменологическое общество, 1997.
• Хайдеггер, М. Пролегомены к истории понятия времени / Пер. Е. В. Борисова. - Томск: Водолей, 1997.
• Хайдеггер, М. Бытие и время / Пер. с нем. В. В. Бибихина - М.: Ad Marginem, 1997. Переизд.: СПб.: Наука, 2002; М.: Академический проект, 2010.
• Хайдеггер, М. Введение в метафизику / Пер. с нем. Н. О. Гучинской. - СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1997.
• Хайдеггер, М. Положение об основании / Пер. с нем. О. А. Коваль. - СПб.: Лаб. метафиз. исслед. при Филос. фак. СПбГУ: Алетейя, 1999.
• Хайдеггер, М. Переписка, 1920-1963 / Мартин Хайдеггер, Карл Ясперс; пер. с нем. И. Михайлова. - М.: Ad Marginem, 2001.
• Хайдеггер, М. Основные проблемы феноменологии / Пер. А. Г. Чернякова. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 2001.
• Хайдеггер, М. Разъяснения к поэзии Гельдерлина. - СПб.: Академический проект, 2003.
• Хайдеггер, М. Ницше. Тт. 1-2 / Пер. с нем. А. П. Шурбелева. - СПб.: Владимир Даль, 2006-2007.
• Хайдеггер, М. Ницше и пустота / Сост. О. В. Селин. - М.: Алгоритм, Эксмо, 2006.
• Хайдеггер, М. Что зовется мышлением? / Пер. Э. Сагетдинова. - М.: Академический проект, 2007.
• Хайдеггер, М. Исток художественного творения. - М.: Академический проект, 2008.
• Хайдеггер, М. Парменид: [Лекции 1942-1943 гг.] / Пер. А. П. Шурбелева. - СПб.: Владимир Даль, 2009. - 384 с.
• Хайдеггер, М., Финк Е. Гераклит/ Пер. А. П. Шурбелева. - СПб.: «Владимир Даль», 2010. - 384 с.
• Хайдеггер, М. Гераклит/ Пер. А. П. Шурбелева. - СПб.: «Владимир Даль», 2011. - 512 с.
• Хайдеггер, М. Цолликоновские семинары/ Пер. с нем. яз. И. Г. Глуховой. - Вильнюс: ЕГУ, 2012. - 406 с. - (Conditio humana). (ЕГУ)
• Хайдеггер, М. Феноменологические интерпретации Аристотеля (Экспозиция герменевтической ситуации) / Пер. с нем., предисл., науч. ред., сост. Н. А. Артеменко. - СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2012. - 224.
• Хайдеггер, М. Основные понятия метафизики. Мир - конечность - одиночество / Пер. А. П. Шурбелева. - СПб.: «Владимир Даль», 2013. - 592 с.
• Хайдеггер , М. Гегель / Пер. А. П. Шурбелева. - СПб.: «Владимир Даль», 2015. - 320 с.
• Хайдеггер , М. Немецкий идеализм (Фихте, Шеллинг, Гегель) и философская проблематика современности / Пер. А. П. Шурбелева. - СПб.: «Владимир Даль», 2016. - 496 с.
• Хайдеггер , М. Размышления II–VI (Черные тетради 1931–1938) / пер. с нем. А. Б. Григорьева; науч. ред. перевода М. Маяцкий. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2016. – 584 с.‑5‑93255‑465-4
• Хайдеггер М . Размышления VII-XI (Чёрные тетради 1938-1939) / М. Хайдеггер. - М.: Издательство института Гайдара, 2018. - 528 с.
• Хайдеггер М. О существе человеческой свободы. Введение в философию / М. Хайдеггер. - СПб.: "Владимир Даль", 2018. - 416 с.

Статьи, интервью М. Хайдеггера

• Хайдеггер, М. Гельдерлин и сущность поэзии / Перевод и примечания А. В. Чусова // Логос. - 1991. - № 1. - С. 37-47.
• Хайдеггер, М. Интервью журналу «Экспресс» / Перевод Н. С. Плотникова // Логос. - 1991. - № 1. - С. 47-. (1 (1991), 47-58)
• Хайдеггер, М. Мой путь в феноменологию / Перевод В. Анашвили при участии В. И. Молчанова // Логос. - 1995. - № 6. - С. 303-309.
• Хайдеггер, М. Цолликонеровские семинары / Перевод О. В. Никифорова // Логос. - 1992. - № 3. - С. 82-97.
• Хайдеггер, М., Босс, М. Из бесед / Предисловие и перевод В. В. Бибихина // Логос. - 1994. - № 5. - С. 108-113.
• Хайдеггер, М., Ясперс, К. Из переписки / Предисловие и перевод В. В. Бибихина // Логос. - 1994. - № 5. - С. 101-112.
• Хайдеггер, М. Исследовательская работа Вильгельма Дильтея и борьба за историческое мировоззрение в наши дни. Десять докладов, прочитанных в Касселе (1925) // Вопросы философии. - 1995. - № 11. - С. 119-145.
• Хайдеггер, М. Основные понятия метафизики / Перевод и примечания А. В. Ахутина и В. В. Бибихина // Вопросы философии. - 1989. - № 9. - С. 116-163.
• Хайдеггер, М. Слова Ницше «Бог мертв» // Вопросы философии. - 1990. - № 7. - С. 143-176.
• Хайдеггер, М. Что это такое - философия? // Вопросы философии. - 1993. - № 8. - С. 113-123.
• Хайдеггер, М. Семинар в Ле Торе, 1969 // Вопросы философии. - 1993. - № 10. - С. 123-151.
• Хайдеггер, М. Кто такой ницшевский Заратустра? (перевод, примечания, вступ. статья И. А. Болдырева) // Вестник МГУ Сер. 7. (Философия). 2008. № 4. С. 3-25.
• Хайдеггер, М. К чему поэты? (перевод, примечания А. Г. Дугина) // Дугин А. Г. Мартин Хайдеггер: философия другого Начала. - М.: Академический проект: Фонд «Мир», 2010. - С. - 299-346.
• Хайдеггер М. К вопросу о назначении дела мышления // Философия сознания в XX веке: проблемы и решения. Межвуз. сб. науч. тр. - Иваново: ИвГУ, 1994. - С. 225-235. (перевод А. Н. Портнова)
• Хайдеггер М. К вопросу о назначении дела мышления // Личность. Культура. Общество. 2007. Вып. 4 (39). - С. 61-71.(перевод А. Н. Портнова)

МАРТИН ХАЙДЕГГЕР
ЧТО ТАКОЕ ФИЛОСОФИЯ? *
// Вопросы философии. 1993, № 8, с. 113-123

Своим вопросом мы касаемся одной темы, весьма широкой, что называется, пространной. Так как тема широкая, она остается неопределенной. Так как она неопределенна, мы можем подходить к ней с самых разных точек зрения. При этом мы постоянно будем наталкиваться на что-то правильное. Однако поскольку при обсуждении столь широкой темы перемешиваются самые различные мнения, нам угрожает опасность того, что наш разговор останется без надлежащего средоточия.

Поэтому мы должны пытаться определить вопрос точнее. Таким образом мы придадим разговору устойчивое направление и он выйдет на некоторый путь. Я говорю: некоторый путь. Тем самым мы признаем, что этот путь, безусловно, не является единственным. Должно даже остаться открытым, поистине ли тот путь который я хотел бы указать в дальнейшем, позволяет нам поставить вопрос к получить ответ.

Но если мы допустим, что могли бы найти путь более точного определение вопроса, то немедленно возникнет серьезное возражение против самой темы нашей беседы. Спрашивая: что это такое - философия? - мы говорим о философии. Таким образом, мы явно пребываем над философией, т.е. вовне. Однако цель нашего вопроса - войти в философию, обосноваться в ней, вести себя в согласии с нею, т.е. "философствовать". Ход нашей беседы поэтому не просто должен иметь ясное направление, но ее направление должно одновременно гарантировать, что мы движемся внутри философии, а не вне ее и не вокруг.

Наш разговор, следовательно, должен идти по такому пути и в таком направлении, чтобы то, о чем говорит философия, относилось к нам самим, задевало нас, причем именно в нашей сути. Но не станет ли тогда философия делом склонностей, эмоций и чувств?

"И с прекрасными чувствами люди создают плохую литературу". Эти слова Андре Жида распространяются не только на литературу, но еще более на философию. Чувства даже самые прекрасные, не имеют отношения к философии. Чувства принято считать чем-то иррациональным. Философия же, напротив, не только представляет собой нечто рациональное, а является подлинной держательницей разума. Но утверждая это, мы неожиданно для себя вынесли решение о том, что такое философия. Мы уже предварили свой вопрос неким ответом. Всякий признает правильным высказывание, что философия есть дело разума. Может быть, однако,это поспешный и необдуманный ответ на вопрос: Что это такое - философия? Ведь мы можем сразу противопоставить этому ответу новые вопросы. Что такое - разум (die Ratio, die Vernunft)? Где и кем было решено, что такое разум? Сам ли разум сделал себя господином философии? Если "да", то по какому праву? Если "нет", тооткуда он получил свое назначение и свою роль? И если то, что считается разумом, впервые утвердилось лишь благодаря философии и в ходе ее истории, тогда нехорошо заранее выдавать философию за дело разума. Однако как только мы подвергаем сомнению характеристику философии как некоего рационального поведения, становится сомнительным равным образом и то, относится ли философия по ведомству иррационального. Ибо тот, кто хочет определить философию как иррациональное, берет в качестве критерия разграничения рациональное, и сущностьразума снова считается чем-то само собою разумеющимся.

С другой стороны, когда мы указываем, что философия способна касаться и задевать нас, людей, в самой нашей сути, эта способность может не иметь никакогоотношения к тому, что обычно называют эмоциями и чувствами, одним словом, иррациональным.

Из сказанного мы заключаем пока только одно: требуется величайшая тщательность, когда мы отваживаемся начать разговор на тему "что это такое - философия?"

Прежде всего мы пытаемся вывести вопрос на четко направленный путь, дабы не плутать в произвольных и случайных представлениях о философии. Однако как нам найти тот надежный путь, на котором мы определим свой вопрос?

Путь, на который я хотел бы теперь указать, лежит непосредственно перед нами. И только из-за того, что он ближайший, мы находим его с трудом. Но и найдя,движемся по нему все-таки неуверенно. Мы спрашиваем: что это такое - философия? Слово "философия" мы произносили уже достаточно часто. Однако если мы больше не употребляем его как затертое наименование, если вместо этого слышим слово "философия" из его истока, то оно звучит так: φιλοσοφία. Слово"философия" говорит теперь по-гречески. Греческое слово, именно как греческое, есть некий путь. Путь, с одной стороны, лежит перед нами, поскольку наши предшественники произносили это слово с давних пор. С другой же стороны, он остался за нами, поскольку это слово мы постоянно слышали и произносили сами. Таким образом, греческое слово φιλοσοφία есть путь, по которому мы идем. Однако мы знаем этот путь еще слишком приблизительно, хотя располагаем множеством исторических сведений о греческой философии и можем их расширить.

Слово φιλοσοφία говорит нам, что философия есть нечто такое, что впервые определило существование греческого мира. И не только - φιλοσοφία определяеттакже глубинную черту нашей западноевропейской истории. Часто употребляемое выражение "западноевропейская история" на самом деле есть тавтология. Почему?Потому, что "философия" является греческой в своей сущности, - "греческой" здесь означает: сама сущность философии коренится в том, что она завладела сначала греческим миром, и только им, чтобы развернуть себя в нем.

Однако исконно греческая сущность философии в новоевропейскую эпоху своего господства стала направляться и управляться христианскими представлениями. Господство этих представлений устанавливается в средние века. И все же нельзясказать, что тем самым философия стала христианской, т.е. делом веры в Откровение и авторитет Церкви. Положение "философия по своей сути является греческой" означает одно: Запад и Европа, и только они, в глубинном ходе своей истории изначально "философичны". Об этом свидетельствует возникновение и господство наук. И поскольку науки происходят из глубин западноевропейского - т.е. философского - течения истории, сегодня они в состоянии наложить своеобразную печать на историю человечества по всей земле.

Задумаемся на мгновение, что это значит, когда некую эпоху в истории человечества характеризуют как "атомный век". Атомную энергию, открытую и освобожденную науками, представляют той силой, которая должна определить ход истории. Наук никогда не было бы, если бы им не предшествовала, не опережала ихфилософия. Но философия есть ἡ φιλοσοφία. Греческое слово вплетает наш разговор в историческую традицию. Эта традиция остается единственной в своем роде, и определена она однозначно. Названная греческим именем φιλοσοφία и называющая историческое слово φιλοσοφία, традиция открывает для нас направление пути, на котором мы спрашиваем: что это такое - философия? Традиция, предание, не предает нас во власть прошлого и безвозвратно ушедшего. Передавать, délivrer, значит высвобождать, а именно в свободу разговора с минувшим. Имя "философия", если мы правильно слышим его и обдумываем услышанное, зовет нас в историю греческого происхождения философии. Слово φιλοσοφία как бы стоит на свидетельстве о рождении нашей собственной истории, можно даже сказать, на свидетельстве о рождении современной эпохи мировой истории, которая называется атомным веком. Поэтому вопрос "что это такое - философия?" мы можем задавать, только если вступаем в разговор с мышлением греческого мира.

Однако греческое происхождение имеет не только то, что стоит под вопросом - философия, но также и тот способ, каким мы спрашиваем; тот способ, каким мы спрашиваем еще и сегодня, является греческим.

Мы спрашиваем: что есть это..? По-гречески это звучит так: τί ἐστιν. Но вопрос"что есть нечто?" остается все-таки многозначным. Мы можем спросить: что это там вдали? И получим ответ: дерево. Ответ заключается в том, что некой вещи, точно нами не распознанной, мы даем имя.

И все же можно спросить далее: что есть то, что мы называем деревом? С помощью поставленного сейчас вопроса мы уже приближаемся к греческому τί ἐστιν. Это та форма вопрошания, которую развили Сократ, Платон и Аристотель. Они спрашивают, например: что такое прекрасное? что такое познание? природа? движение?

Теперь, однако, мы должны заметить, что в перечисленных вопросах не только отыскивается более точное определение природы, движения, прекрасного, но и дается некоторое истолкование того, что значит "что", в каком смысле следует понимать τί. Подразумеваемое под "что", quid est, называют quidditas, "чтойность". Между тем quidditas в разные эпохи философии определяется по-разному. Так, например, философия Платона является своеобразной интерпретацией значения τί - как ἰδέα. То, что спрашивая о τί, о quid, мы имеем в виду "идею", отнюдь не самоочевидно. Аристотель предлагает иное толкование τί, нежелиПлатон. Другое истолкование τί дает Кант, по-своему толкует его Гегель. Следуяпутеводной нити τί, quid, "что", мы всякий раз должны давать новое определение "что". Спрашивая о философии - "что это?", мы всегда задаем изначально греческий вопрос.

Заметим, что и тема нашего вопроса - "философия", и тот способ, каким мы что это..? - греческого происхождения. Мы сами имеем греческие корни, даже если не упоминаем слово "философия". Нас возвращает к себе этот исток, он требует нас для себя, как только мы не просто старательно произносим слова "что это такое - философия?", а задумываемся над их смыслом. [Вопрос "что есть философия?" не из тех, что направляют некоторого рода познание на самое себя (философия философии). Этот вопрос не является также вопросом истории, интересующейся, как началось и развивалось то, что называют философией". То исторический, т.е. судьбинный вопрос. И еще: он не "некий", а собственно исторический вопрос нашего западноевропейского существования.

Когда мы вникаем в полный и изначальный смысл вопроса "что это такое - философия?", наше вопрошание, через свой исторический исток, обретает направление исторического будущего. Мы нашли путь. Сам вопрос и есть путь. Он ведет из греческого мира к нам, если не далее, через нас. Мы идем - если твердо держимся вопроса - по четко направленному пути. Однако у нас еще нет гарантии, что мы в состоянии сразу правильно следовать этому пути. Мы даже не можем определить, в каком месте пути стоим сегодня. Вопрос о том, что есть нечто, обыкновенно характеризуют как вопрос о сущности. Он просыпается, когда то, о сущности чего спрашивается, затемнилось и запуталось и, одновременно с этим, отношение человека к спрашиваемому стало нетвердым, когда оно поколеблено, даже подорвано.

Наш вопрос касается сущности философии. Если он возникает из некоторой потребности и не должен остаться лишь мнимым вопросом, заданным для поддержания разговора, то под вопросом должна оказаться философия в качестве философии. Так ли это? А если да, то почему философия стала для нас таковой? Очевидно, однако, что мы можем указать на это, только если уже прозрели в философию. Необходимо», чтобы мы заранее прозрели в то, что это такое - философия. Так что нас странным образом гонят по кругу. Похоже, сама философия является этим кругом. Если мы и не можем немедленно вырваться из круга, нам все же дано увидеть его. Куда должен быть обращен наш взгляд? Греческое слово φιλοσοφία указывает направление.

Здесь необходимо сделать одно принципиальное замечание. Когда, будь это теперь или позднее, мы слушаем слова греческой речи, мы попадаем в особую область. Для нашего сознания медленно и неясно вырисовывается, что греческий язык есть не просто язык, подобно известным нам европейским языкам. Греческий язык, и только он один, есть λόγος. Мы должны будем в нашей беседе обсудить это более обстоятельно. Для начала же достаточно указать, что в греческом языке высказываемое некоторым замечательным образом одновременно есть то, что оно называет. Когда мы слышим греческое слово по-гречески, мы следуем его λέγειν, непосредственно им излагаемому. То, что оно излагает, лежит перед нами. Благодаря по-гречески услышанному слову мы находимся непосредственно подле самой предлежащей нам вещи, а не подле одного лишь значения слова.

Греческое слово φιλοσοφία восходит к слову φιλόσοφος. Это последнее изначально является именем прилагательным, как φιλόργυρος - сребролюбивый. Слово φιλόσοφος, вероятно, было пущено в ход Гераклитом. Это означает, что для Гераклита еще не существовало φιλοσοφία. Ᾰνήρ φιλόσοφος не есть "философский" человек. Греческое прилагательное φιλόσοφος означает нечто совершенно иное, нежели прилагательное философский. Ᾰνήρ φιλόσοφος есть тот, кто любит σοφόν; любить, означает здесь, в гераклитовом смысле, говорить так, как говорит Λόγος, т.е. соответствовать Λόγος. Это соответствование созвучно σοφόν. Созвучие есть ἁρμονία. То, что одна сущность взаимообразно связывает себя с другой, что обе они изначально прилаживаются одна к другой, ибо находятся в распоряжении друг у друга, - эта ἁρμονία есть отличие любви в понимании Гераклита.

Ᾰνήρ φιλόσοφος любит σοφόν. Что данное слово говорило Гераклиту, передать трудно. Но мы можем прояснить это, следуя собственному гераклитовскому толкованию. Итак, τὸ σοφόν говорит вот что: Ἔν Πάντα, "одно (есть) все". "Все" подразумевает здесь: целое, все сущее. Ἔν, одно, означает единое, единственное, все объединяющее. Ведь все сущее в Бытии едино. Σοφόν говорит: все сущее есть в Бытии. Говоря более строго - Бытие есть сущее. При этом "есть" является переходным глаголом и означает "собранное". Бытие собирает сущее как сущее. Бытие есть собирание - Λόγος.

Все сущее есть в Бытии. Для нашего слуха это звучит тривиально, если даже не обидно. Ведь о том, что сущее принадлежит Бытию, никому не надо заботиться. Весь мир знает: сущее таково, что оно есть. Что еще остается сущему, как не быть? И все же именно то, что сущее пребывает собранным в Бытии, что сущее появляется в свете Бытия, изумило греков, прежде всего их, и только их. Сущее в Бытии, - это стало для греков самым удивительным.

Между тем даже грекам пришлось спасать удивительность этого удивительнейшего и защищать его от хватки софистического разума, который для всего имел наготове одно доходчивое объяснение и поставлял его на рынок. Спасти удивительнейшее - сущее в Бытии - удалось благодаря тому, что некоторые люди отправились в путь по направлению к этому удивительнейшему, т.е. σοφόν. Они стали теми, кто стремился к σοφόν и своим собственным стремлением пробуждал и поддерживал жажду σοφόν в других людях. Φιλεἳν τὸ σοφόν, то уже упомянутое созвучие с σοφόν, стали неким стремлением к σοφόν. σοφόν - сущее в Бытии - становится теперь собственно искомым. Поскольку φιλεἳν более не есть изначальное созвучие с σοφόν, а является характерным стремлением к σοφόν, то φιλεἳν τὸ σοφόν становится "φιλοσοφία". Это стремление определяется Эросом.

Настойчивый поиск σοφόν, Ἔν Πάντα, сущего в Бытии, оказывается теперь вопросом: что есть сущее, коль скоро оно есть? Теперь мышление впервые становится "философией". Гераклит и Парменид еще не были философами. Почему? Потому, что они были более великими мыслителями. "Более великими" не подразумевает отчета о проделанной работе, но указывает на иное измерение мышления. Гераклит и Парменид были "более великими" в том смысле, что они еще пребывали с согласии с Λόγος, т.е. с Ἔν Πάντα. Шаг к "философии", подготовленный софистикой, впервые сделали Сократ и Платон. Потом, двумя веками позднее Гераклита, Аристотель охарактеризовал этот шаг в следующих словах: "и так некогда уже было, и есть теперь, и будет впредь - то, куда (философия) держит путь и к чему она вновь и вновь не находит доступа, (подразумевается в вопросе) что есть сущее? (τί τὸ ὄν)" (Met. Z1, 1028 b 2 sqq.).

Философия ищет, что есть сущее, поскольку оно есть. Философия находится на пути к Бытию сущего, т.е. к сущему в его отношении к Бытию. Аристотель поясняет это, добавляя к имеющемуся в приведенном положении вопросу о τί τὸ ὄν (что есть сущее?), следующее: "Это (именно τί τὸ ὄν) означает: что есть сущность сущего?" Бытие сущего заключается в сущности. Последнюю же, οὐσία, Платон определил как ἰδέα, а Аристотель - как ἐνέργεια.

Пока что нет необходимости подробно разбирать, что Аристотель подразумевает под ἐνέργεια и в какой мере οὐσία можно определить посредством ἐνέργεια. Для нас важно сейчас лишь обратить внимание на то, как Аристотель определяет границы философии в ее сущности. В первой книге "Метафизики" (Меt. А2, 982 b 9 sq) он говорит следующее: философия есть ἐπιστήμη τῶν πρώτων ἀρχῶν καὶ αὶτιῶν τεωρητιική. Ἐπιστήμη любят переводить как "наука". Это сбивает с толку, поскольку мы слишком легко поддаемся влиянию сложившегося в Новое время представления о "науке". Переводить ἐπιστήμη как "наука" ошибочно и тогда, когда мы понимаем науку в философском смысле, как Фихте, Шеллинг и Гегель. Слово ἐπιστήμη происходит от причастия ἐπιστάμενος. Так называют человека, который состоятелен (состоятельность в смысле appartenance) ** . Философия есть ἐπιστήμη τις, некоторого рода состоятельность. Θεωρητκή, которая делаетвозможным θεωρεἴν, т.е. усмотреть нечто и усмотренное таким образом охватить и удерживать во взоре. Поэтому философия есть ἐπιστήμη θεωρητκή. Что же, однако, философия охватывает взором?

Аристотель называет это "первые основания и причины", а именно - сущего. Первые основания и причины составляют Бытие сущего. Спустя два с половиной тысячелетия самое время задуматься над тем, что же общего у Бытия сущего с этими "основанием" и "причиной".

В каком смысле понимается Бытие, если "основание" и "причина" оказываются способны наложить печать и завладеть сущим-Бытием сущего?

Однако сейчас мы обратим внимание на другое. Упомянутое выше положение Аристотеля говорит нам, куда держит путь то, что со времен Платона называют "философией". Это положение сообщает нам, что такое философия. Философия есть некая состоятельность, позволяющая охватить сущее взором, причем усмотреть, что оно есть, поскольку оно есть сущее.

На вопрос, который должен придать нашему разговору плодотворное беспокойство и живость и указать ему направление пути, на вопрос "что есть философия" Аристотель уже ответил. Стало быть, наше обсуждение ни к чему. Оно подошло к концу, еще не начавшись. Нам, конечно, немедленно возразят, что высказывание Аристотеля о философии никак не может быть единственным ответом на наш вопрос. В лучшем случае это один ответ из множества других. С помощью аристотелевской характеристики философии можно, правда, представить и истолковать и мышление до Аристотеля и Платона, и философию после-аристотелевского времени. Однако нам с легкостью укажут на то, что сама философия и тот способ, каким она представляет собственную сущность, в последующие два тысячелетия многообразно изменялись. Кто станет это отрицать? Но мы не можем не упомянуть также, что философия от Аристотеля до Ницше именно на основании этих изменений и в них остается тою же. Ибо превращения служат залогом родства.

Этим мы вовсе не утверждаем, что аристотелевское определение философии имеет абсолютную значимость. Уже в ходе истории греческого мышления оно являет собою лишь одно определенное истолкование греческого мышления и того, что ему задано. Аристотелевская характеристика философии ни в коем случае не может быть обращена назад, на мышление Гераклита и Парменида; напротив, аристотелевское определение философии есть вольное следствие и завершение раннего мышления. Я говорю "вольное следствие", поскольку нельзя думать, будто отдельные философии и эпохи философии происходят друг из друга в смысле неизбежности некоего диалектического процесса.

Что следует из всего сказанного для нашей попытки обсудить вопрос "что это
такое - философия?" Прежде всего одно: мы не должны придерживаться единственно лишь определения Аристотеля. Из этого заключаем другое: надо иметь представление и о более ранних и позднейших определениях философии. А затем? Затем, с помощью сравнительной абстракции, мы выявим общее во всех определениях. А затем? Затем окажемся предельно далеки от ответа на наш вопрос. Почему все пришло к этому? Потому что, следуя только что упомянутому методу, мы чисто исторически собираем имеющиеся определения и растворяем их в некой общей формуле. Все это при наличии большой эрудиции и правильных установок действительно можно выполнить. При этом нам совсем не надо входить в философию, раз-мышлять о ее сущности. Мы приобретаем таким образом разносторонние, основательные и даже полезные познания о том, какие представления складывались о философии в ходе ее истории. Но по этому пути мы никогда не дойдем до подлинного, т.е. достоверного ответа на вопрос "что это такое - философия?" Ответ может быть только философствующим ответом, ответом, который как от-зыв, как ответное слово философствует в себе. Как же мы должны понимать это положение? Каким образом ответ, и именно как от-вет, как от-клик, может философствовать? Я попытаюсь сейчас предварительно прояснить это с помощью нескольких замечаний. То, что я имею в виду, будет в нашем разговоре постоянным очагом беспокойства. И даже пробным камнем, позволяющим судить, может ли наш разговор стать истинно философским. Последнее же - никак не в нашей власти.

Когда ответ на вопрос "что это такое - философия?" является философствующим? Когда мы философствуем? Лишь тогда, очевидно, когда вступаем в разговор с философами. Это предполагает, что мы говорим с ними о том, что они обсуждают. Это проговаривание друг с другом того, к чему, собственно, все снова и снова как к одному и тому же обращаются философы, есть речь, λέγειν в смысле διαλέγεσται, речь как диалог. Обязательно ли диалог является некоей диалектикой и когда, - это мы оставляем открытым.

Одно дело констатировать и описывать мнения философов, и совсем другое - говорить с ними о том, что они традиционно обсуждают, о чем они повествуют.

Положим, к философам обращается Бытие сущего, чтобы они рассказали, что
такое сущее как сущее: тогда и к нашему разговору с философами тоже должно обращаться Бытие сущего. Мы сами, с помощью своего мышления, должны пойти навстречу тому, на пути к чему находится философия. Наша речь должна соответствовать тому, что взывает к философам. Когда это со-ответствование удается нам, тогда мы в подлинном смысле отвечаем на вопрос "что это такое - философия?" Немецкое слово "antworten" ("отвечать на") означает собственно то же, что "ent-sprechen" ("со-ответствовать"). Ответ на наш вопрос не исчерпывается высказыванием, устанавливающим, что следует понимать под "философией". Ответ есть не ответное высказывание (n"est pas une réponse), а скорее со-ответствие (la correspondance), которое со-ответствует Бытию сущего. Возможно, нам сразу захочется знать, что характеризует ответ в смысле соответствия. Однако в том-то и дело, что мы попадаем в соответствие прежде, чем выстраиваем соответствующую теорию.

Ответ на вопрос "что такое философия?" состоит в нашем со-ответствии тому, к чему философия держит путь. А это есть Бытие сущего. В таком со-ответствии мы с самого начала вслушиваемся в то, что уже передала нам философия, понятая по-гречески, т.е. φιλοσοφία. Поэтому мы попадаем в соответствие, т.е. отвечаем на наш вопрос, только если продолжаем разговор с тем, во что нас предает, т.е. высвобождает, философская традиция. Мы находим ответ на наш вопрос о философии не в почерпнутых из истории определениях философии, а в разговоре с тем, что было передано нам традицией как Бытие сущего.

Путь к ответу на наш вопрос является не разрывом с историей, не отрицанием истории, но - усвоением и преобразованием того, что передает традиция. Такое отношение к истории имеется в виду под "деструкцией". Смысл этого слова ясно изложен в "Бытии и времени" (§ 6). Деструкция означает не разрушение, а упразднение, разбор, от-странение накопившихся в истории высказываний об истории философии. Деструкция означает: раскрыть свои уши, освободить слух для того, что говорит нам в традиции как Бытие сущего. Внимая этому зову, мы попадаем в соответствие.

Однако уже когда мы говорим это, появляется сомнение. Оно состоит в следующем: разве мы должны стараться достичь соответствия с Бытием сущего? Разве мы, люди, не находимся уже в таком соответствии, и не только de facto, а по cвоей сути? Не является ли это соответствие основной чертой нашего существа?

Это поистине так. А если так, то мы не можем более говорить, что должны cначала попасть в соответствие. И все-таки говорим мы это по праву. Ибо хотя мы всегда и всюду пребываем в соответствии с Бытием сущего, зову Бытия мы внимаем редко. Соответствие с Бытием сущего остается нашим постоянным местопребыванием. Однако специальной и проводимой нами установкой поведения оно становится лишь изредка. Только когда это происходит, мы впервые собственно соответствуем тому, с чем имеет дело философия, держащая путь к Бытию сущего. Соответствие бытию сущего и есть философия, однако же тогда, и только тогда, когда это соответствие осуществляется, а тем самым раскрывается и расширяет свое раскрытие. Это соответствие осуществляется по-разному, в зависимости от того, как говорит зов Бытия, услышан ли он или нет, высказывается ли услышанное или замалчивается. Наш разговор может дать повод подумать об этом.

То, что я пытаюсь сейчас сказать, есть лишь предисловие к разговору. Все изложенное я хотел бы вернуть к тому, что было затронуто нами в связи со словами Андре Жида о "прекрасных чувствах". Φιλοσοφία есть самостоятельно выполяемое соответствие, которое говорит, поскольку внимает зову Бытия сущего. Это соответствие прислушивается к голосу Бытия. То, что взывает к нам как голос Бытия, располагает наше соответствие. "Соответствие" означает, следовательно: быть расположенным, être disposé, и именно Бытием сущего. Dis-posé означает здесь буквально следующее: расположенное порознь, проясненное и тем самым оставленное в отношение к тому, что есть. Сущее как таковое располагает речь таким образом, что она настраивается (accorder) на Бытие сущего. Соответствие является настроенным обязательно и всегда, а не лишь иногда и случайно. Оно есть некая настроенность. И только на основе настроенности (disposition) повествование cответствия получает свою точность, свою рас-положенность.

В качестве на-строенного и рас-положенного (als ge-stimmtes und be-stimmtes) соответствие действительно существует в некотором настроении. Тем самым наше поведение так или иначе организовывается. Понимаемое таким образом настроение не является музыкой случайно всплывших чувств, которые лишь сопровождают соответствие. Когда мы характеризуем философию как настроенное соответствие, мы ни в коей мере не хотим вручить мышление случайным переменам и колебаниям чувств. Речь идет единственно о том, чтобы указать, что всякая точность повествования укоренена в расположении соответствия, correspondance, как я говорю - во внимании зову.

Но указание на сущностную настроенность соответствия не является неким современным изобретением. Уже греческие мыслители, Платон и Аристотель, заметили, что философия и философствование принадлежат тому измерению человека, которое мы называем настроением (в смысле на-строенности и рас-положенности).

Платон говорит (Теэтет 155d): "Для философа чрезвычайно характерно именно удивление, πάθος, и другого господствующего Откуда в философии, кроме этого, не существует".

Удивление как πάθος есть ἀρχή философии. Греческое слово ἀρχή мы должны
понять в его полном смысле. Оно называет то, откуда нечто исходит. Но это "откуда", исток, не остается позади, Ảρχή становится скорее тем, что выражает глагол ἄρχειν, что господствует. Πάθος удивления, таким образом, не просто стоит у начала философии, как, например, мытье рук хирурга предшествует операции. Удивление ведет философию и повсеместно господствует в ней.

То же самое говорит Аристотель (Меt. А2, 982 b 12 sq): "Именно благодаря удивлению люди достигают теперь, как и впервые, господствующего истока философствования" (того, откуда исходит философствование и что определяет весь ход философствования).

Было бы слишком поверхностно, преждевременно и не по-гречески думать, будто Платон и Аристотель утверждают здесь лишь то, что удивление есть причина философствования. Если бы они придерживались такого мнения, это означало бы следующее: некогда люди удивились именно сущему, тому, что оно есть и что оно есть. Под влиянием удивления начали они философствовать. Едва лишь философия пришла в движение, удивление, как импульс, стало излишним и поэтому исчезло. - Оно могло бы исчезнуть, будь оно лишь толчком. Но - удивление есть ἀρχή|, оно присутствует и правит в каждом шаге философии. Удивление есть πάθος,. Обычно мы переводим πάθος, как passion, страсть, волнение чувств. Но πάθος, связан с πάσχειν - страдать, переносить, терпеть, выносить, позволять себя вести, позволять располагать собою. Как и всегда в таких случаях, рискованно переводить πάθος, как настрой, имея в виду настроенность и расположенность. И все же мы должны отважиться на такой перевод, поскольку он один убережет нас от того, чтобы представлять πάθος психологически, в духе Нового времени и современности. Лишь понимая πάθος, как настрой (dis-position), мы можем точнее охарактеризовать θαυμαζειν, удивление. В удивлении мы удерживаем себя (être en arrêt). Мы словно отступаем перед сущим - перед тем, что оно существует и существует так, а не иначе. И удивление не исчерпывает себя в этом отступлении перед Бытием сущего - как отступление и самообладание, оно в то же время пленено и словно сковано тем, перед чем отступает. Таким образом, удивление есть (dis-position (рас-положенность), в которой и для которой раскрывает себя Бытие сущего. Удивление является тем настроем, в каком греческим философам было дано соответствие Бытию сущего.

Совершенно иного рода тот настрой, который побудил мышление по-новому
поставить традиционный вопрос о сущем как сущем и тем самым начать новую эпоху философии. Декарт в "Размышлениях" спрашивал не только и не столько τί τὸ ὄν - что есть сущее, поскольку оно есть. Декарт спрашивал: каково то сущее, которое есть истинно сущее в смысле ens certum. Между тем для Декарта сущность certitudo изменилась. Ведь в средние века certitudo означало не достоверность, а жесткую ограниченность сущего тем, чтó оно есть. Certitudo здесь еще равнозначно essentia. Для Декарта же то, что действительно есть, измеряется иначе. Сомнениестановится для него тем настроем, в котором вибрирует настроенность на ens certum, достоверно сущее. Certitudo оказывается той фиксацией ens qua ens, которая следует из несомненности cogito (ergo) sum для человеческого Эго. Благодаря этому выделяется sub-jectum как Эго и человеческая сущность впервые вступает в область объективности в смысле эгоцентризма (Egoität). Из настроенности на это certitudo речь Декарта получает определенность некоторого ясного и отчетливого восприятия. Настрой сомнения становится положительным согласием с достоверностью. Отныне достоверность становится мерозадающей формой истины. Настрой уверенности в достижимой во всякое время достоверности познания остается πάθος и вместе с тем ἀρχή философии Нового времени.

В чем же заключается τελος, завершение философии Нового времени, если вобще можно говорить об этом? Не определен ли этот конец через некоторый другой настрой? Где должны мы искать завершение философии Нового времени? Уже в философии Гегеля или же в философии позднего Шеллинга? И как быть с Марксом и Ницше? Выходят ли они из колеи философии Нового времени? Если нет, то как можно определить их местоположение?

Казалось бы, мы ставим лишь исторические вопросы. На самом же деле мы размышляем о будущей сущности философии. Мы пытаемся вслушиваться в голос бытия. В какой настрой приводит он сегодняшнее мышление? На этот вопрос едва ли можно ответить однозначно. Вероятно, какой-то основной настрой сегодня господствует. Однако пока он остается для нас сокрытым. Это следует считать признаком того, что сегодняшнее мышление еще не нашло своего единственного пути. Мы наблюдаем лишь разного рода настрои мышления. Сомнение и отчаяние, с одной стороны, и слепая одержимость непроверенными принципами, с другой, противостоят друг другу. Опасение и страх перемешаны с надеждой и уверенностью. Зачастую мы думаем, что мышление, имеющее характер рассуждающего представления и исчисления, совершенно свободно от всякого настроя. Но и холодность расчета, и прозаическая трезвость плана суть приметы некоей настроенности. И не только; даже разум, стремящийся быть свободным от всякого влияния страстей, настроен, будучи разумом, на уверенность в логико-математической постижимости своих принципов и правил.

Именно принятое на себя и проводимое нами соответствие, которое отвечает на зов Бытия сущего, и есть философия. Мы узнаем и знаем, что такое философия, лишь когда испытываем как, каким образом философия существует. Она существует в мелодии соответствия, настраивающеся на голос Бытия сущего.

Это со-ответствие есть некая речь. Она состоит на службе у языка. Что это означает, сегодня понять трудно, ибо наше привычное представление о языке претерпело странное превращение. В результате язык стал инструментом выражения. Вследствие этого считается более правильным говорить: язык состоит на службе у мышления, вместо: мышление, как соответствие, состоит на службе у языка. Однако сегодняшнее представление о языке настолько удалено от греческого опыта языка, насколько это возможно. Грекам сущность языка открывается как λογος и λεγειν. Но что означает λογος и λεγειν? Только теперь мы постепенно начинаем сквозь различные истолкования прозревать в первоначальную греческую суть. Однако мы не можем ни вернуться к этой сути языка, ни просто перенять ее.

Напротив, мы должны, вероятно, вступить в разговор с греческим опытом языка как λογος. Почему? Потому, что без достаточного осмысления языка мы никогда по-настоящему не узнаем, что такое философия в качестве указанного со-ответствия, что такое философия как особая манера повествования.

И поскольку поэзия, если сравнить ее с мышлением, находится на службе у языка совершенно иным и особым образом, наше размышление о философии с необходимостью приводит к обсуждению соотношения мышления и поэзии. Между мышлением и поэзией царит сокровенное родство, ибо они, будучи на службе у языка, ходатайствуют за него и бескорыстно расходуют себя. В то же время, однако, между ними зияет бездна, ибо они "обитают на отдаленнейших вершинах".

Теперь с полным правом можно было бы требовать, чтобы наш разговор ограничился вопросом о философии. Но это ограничение было бы возможным и даже необходимым лишь в том случае, если бы в ходе разговора оказалось, что философия не является тем, в качестве чего она была сейчас истолкована, -
соответствием, которое приводит зов Бытия к речи.

Другими словами, наш разговор не ставит своей целью развернуть жестко заданную программу. Однако мне хотелось бы привести присутствующих к собранности, в которой к нам обращается то, что мы называем Бытием сущего. Называя это, мы думаем о том, что сказал уже Аристотель: "Сущее-Бытие выходит к свету многими путями".

Перевод с немецкого Е.В. Ознобкиной

ПРИМЕЧАНИЯ

* Heidegger M. Was ist das - die Philosophie? Pfulingen, 1956

** Appartenanсе - принадлежность (фр.) - Прим. перев.